Ирония в видеоиграх
Ирония в видеоиграх — это такой хитрый финт ушами, когда разработчик, уставший от рисования очередной эльфийской задницы или процедурной генерации ста тысяч одинаковых пещер, решает состроить умную рожу и намекнуть игроку, что он, разработчик, на самом деле Достоевский, а не раб на галерах у Electronic Arts.
Когда сценарист — гуманитарий[править]
Прежде чем окунуться в живительную влагу конкретных примеров, которые Анонимус за годы бесцельного просиживания штанов в виртуальных мирах нацедил в промышленных масштабах, следует понять саму механику этого цирка. Ирония, как завещали нам бородатые мужи в пыльных книгах, работает на разрыве шаблона. Говорится одно, а подразумевается — другое. Как в том анекдоте про «А в остальном, прекрасная маркиза, всё хорошо, всё хорошо!». И чтобы этот фокус сработал, оба участника представления — говорящая голова на экране и ты, мой юный любитель эскапизма — должны быть, что называется, в теме. Если NPC отпускает едкую шутку про засилье квестов в духе «убей 10 кабанов», а ты как раз с упоением занимался геноцидом этих самых кабанов последние три часа, то иронии не случится. Случится лишь твой поход на YouTube с запросом «где найти последнего кабана ПАСАНЫ ПАМАГИТЕ».
О да, Избранный! Лишь ты можешь спасти наш мир! Но сперва принеси мне двенадцать шкурок болотных крыс. Извини, у меня заказ на новую сумку, а у тебя, я вижу, много свободного времени.
Вот это, собственно, и есть тот уровень, на котором игровая ирония чаще всего и оперирует. Она не пытается быть тонкой, как английский юмор. Её задача — быть узнаваемой. Она тычет игрока носом в условности игрового мира, подмигивает ему и как бы говорит: «Да, мы оба знаем, что это всё — дикая чушь. Но правила есть правила, так что иди, убивай крыс. Но со знанием того, что мы сами над этим смеёмся». Этот приём призван создать своеобразную связь между разработчиком и игроком, основанную на общем понимании абсурдности происходящего. Это своего рода индульгенция для разработчиков за ленивый геймдизайн. Мол, мы не просто так заставляем тебя гриндить, мы это… постиронично.
Уровни иронической преисподней[править]
Весь этот балаган можно условно разделить на несколько кругов ада, по которым сценаристы водят доверчивого игрока. От самых примитивных словесных ужимок до попыток в настоящую, взрослую сатиру.
Уровень первый[править]
Самый базовый и самый распространённый уровень. Игра слов, каламбуры, неожиданные эпитеты и просто обзывательства, которые должны казаться остроумными. Представь себе типичную JRPG. Твоя партия разноцветноволосых спасителей мира натыкается на эксцентричного торговца-гнома. Этот гном, прежде чем продать тебе очередное +100 к силе, толкает пафосную речь о том, что он торгует только с ИСТИННЫМИ ВОИНАМИ. А потом смотрит на твоего брутального варвара с окладистой бородой и заявляет: «Хм-м-м, а мне нравится эта щётка у тебя на лице. Пожалуй, ты — достойный воин. Вот тебе скидка».
Что мы тут видим? С точки зрения сценариста, это гениальный ход. С помощью простой метафоры борода = щётка он якобы снижает пафос и создаёт ироничный образ. На деле же мы видим тысячу раз пережёванный штамп чудаковатого, но мудрого торговца. Этот приём настолько затёрт, что иронию в нём может увидеть только человек, который до этого играл исключительно в Тетрис. Это не тонкая игра со смыслами, это уровень детсадовской дразнилки, призванной вызвать у игрока лёгкую ухмылку и не более того.
Или другой пример. В твоей команде обязательно есть мрачный и циничный тип, который на любую реплику отвечает ядовитым сарказмом. Ты ему: «Впереди опасная пещера, будь осторожен!». А он тебе в ответ: «Постарайся не сдохнуть слишком быстро. Твой оптимизм так согревает сердце». О, как свежо! Какая неожиданная реакция! Да это же основа 90 % диалогов в любом боевике 80-х. Это фундамент, на котором стоит весь жанр buddy movie. Это то, что любой человек с работающим мозгом идентифицирует как банальный сарказм за наносекунду. Но игровые сценаристы упорно продолжают считать это вершиной остроумия, каждый раз подавая избитое клише как нечто оригинальное.
Уровень второй[править]
Когда сценарист решает, что простых обзывательств и сарказма ему мало, он лезет в дебри филологии. Тут в ход идут каламбуры, основанные на многозначности слов, и прочие синтаксические извращения, которые должны демонстрировать его недюжинный интеллект.
Представь, что ты спрашиваешь у какого-нибудь старого мудреца-NPC об утерянных технологиях древней цивилизации: «Это правда, что у Древних по всему континенту летали корабли?». На что мудрец, хитро прищурившись, отвечает: «О да, вечно летали ко всем чертям, но летали, да». В данном случае обыгрывается два значения слова «летали». И сценарист сидит и гордится собой: какой он молодец, завернул простую экспозицию в обёртку из каламбура! На деле же это типичная папина шутка (dad joke). Тот уровень юмора, когда хочется закатить глаза так сильно, чтобы увидеть собственный мозг. Это не тонкая ирония, это дешёвый приём, чтобы хоть как-то разбавить унылый поток информации о мире игры.
Но это ещё цветочки. Ягодки начинаются, когда сценаристы пытаются в философию. Обязательно в какой-нибудь игре с мрачным сюжетом найдётся диалог в таком духе:
Персонаж А: Говорят, время лечит все раны…
Персонаж Б: Правда?
Персонаж А: Но, полагаю, смерть тоже лечит все раны. Причём наверняка.
А вот это действительно глубоко. Это мощная мрачно-комическая деконструкция оптимистичных клише. Великий, свежий и неожиданный взгляд на… стоп. Такие шутки заходили ещё в пабликах ВКонтакте образца 2012 года, но актуальность не утеряли. Это уровень настоящих, мудрых цитат Джокера под картинкой с волком. Однако заимствованных от начала и до конца. Работает прекрасно — игроки начинают постить эти глубокие цитаты в статусах и всерьёз обсуждать философию игры, хотя на деле трагическая мудрость была заимствована из творчества кого-то куда более умного. Ибо всё-таки правда.
Уровень третий[править]
И, наконец, высший пилотаж — контекстуальная ирония. Это когда для понимания шутки нужно знать не только язык, но и ситуацию в целом, включая лор игры и общие культурные коды. По идее, это самый сложный и благородный вид юмора.
Допустим, один из твоих сопартийцев в ходе сюжета теряет руку. И вот он сидит, хандрит. К нему подходит другой персонаж, хлопает по оставшемуся плечу и бодро заявляет: «Ну, когда жизнь подсовывает тебе лимоны…». Он не договаривает, но все и так знают продолжение поговорки: «…делай из них лимонад». Этот призыв к оптимизму повисает в воздухе. И тут третий персонаж, до этого молчавший, мрачно бросает: «Знаешь, потерять руку — это тот ещё лимон. Лимонад из него так себе получится».
И вот это, надо признать, уже может быть смешно. Чёрный юмор во всей красе. Известная поговорка, призывающая к позитивному мышлению, сталкивается с жестокой реальностью, где из отрубленной руки лимонад не сделаешь. Происходит столкновение банального оптимизма с конкретной трагедией, и из этого диссонанса рождается комический эффект. Но опять же, что тут нового? Это приём, старый как сама комедия. Взять известное выражение и применить его буквально к неуместной ситуации. Любой стендап-комик делает это по десять раз за выступление. Да, это может быть хорошо написанный диалог. Но приписывать ему какие-то запредельные социальные рефлексии и семиотические глубины — явный перебор. Это просто годная мрачная шутка, которая показывает, что популярная психология не работает, когда случается настоящий пиздец. Точка.
Грустная правда о нарративных дизайнерах[править]
После всего этого возникает закономерный вопрос: а нафига? Зачем вообще сценаристы в играх так изгаляются с этой иронией?
Ответ прост и печален. Нарративный дизайнер в современной игровой индустрии — это часто человек, зажатый между молотом (геймдизайнером, которому нужно, чтобы игрок бежал из точки А в точку Б) и наковальней (продюсером, которому нужно, чтобы игра продалась миллионным тиражом). У него нет свободы настоящего писателя. Он должен обслуживать геймплей. И вот в этих узких рамках он пытается как-то самовыразиться, показать, что он не просто генератор заданий в духе «пойди-принеси». Ирония, сарказм, игра слов — это самые доступные инструменты. Это способ подмигнуть игроку, сказать: «Да, я знаю, что этот квест — тупая гринд-помойка, но вот тебе забавный диалог в качестве компенсации. Видишь? Я тоже страдаю». Это попытка создать иллюзию глубины там, где её по определению быть не может.
Ирония становится своего рода защитным механизмом для всей индустрии. Игры иронизируют над своими же условностями (полоска здоровья, невидимые стены, говорящие животные), чтобы заранее обезоружить любую критику. «Да, у нас тут полно тупых клише, но мы сами над ними смеёмся, так что это не баг, а фича. Это постирония, вы не шарите». Игрок, в свою очередь, радостно включается в эту игру. Он чувствует себя соучастником, посвящённым в тайну. Ему кажется, что он не просто потребляет контент, а ведёт некий мета-диалог с создателями.
Итого[править]
Это, мой друг, идеальный пример постмодерна в его самом уродливом и одновременно прекрасном проявлении. Это когда сценарист, который хотел писать сценарии для HBO, пишет диалоги для игры про эльфов. Он иронизирует над штампами, при этом сам же их используя. Игрок, который хотел бы просто пострелять монстров, вынужден читать эти диалоги, и он тоже иронизирует над их псевдо-глубиной. Возникает такая себе змея, кусающая сама себя за иронический хвост.
И самая главная, самая едкая ирония заключается в том, что пока сценаристы оттачивают свои каламбуры, а игроки ищут в них скрытые смыслы, где-то в недрах студии сидит программист Пьер, который вырежет половину этих гениальных диалогов, потому что они не влезали в окно интерфейса или вызывали критический баг. А то, что останется, будет переведено на великий и могучий армией промт-кунов так, что ни от сарказма, ни от игры слов не останется и следа.
И это, наверное, к лучшему. Потому что настоящая игра — она не в словах. Она в геймплее. А попытки прикрутить к ней высокую литературу чаще всего заканчиваются пшиком. Очень, очень ироничным пшиком.
А теперь иди, Избранный. У тебя там квест не выполнен. Надо собрать десять шкурок болотных крыс. Для крафта. Ты же понимаешь.
