Сралин

Сралин — хейтерское название советского вождя и эффективного менеджера Сталина, употребляемое всеми противниками усатого тирана, его тюремного (зековского) режима и всего, что связано с коммунизмом в целом. Происходит от того, что сравнивать его со сталью не хотят, а вот со сраньем — самое то.

Такие дела™

Описание

Мощнейший учинитель репрессий в истории, погубивший 50 лям людей в Европе и СССР. При нём была сокрушена вся русская интеллигенция, заморены голодом миллионы славян, подвергнуты репрессиям многие люди во время преследований врагов народа, пересажал пол-страны в ГУЛАГи и в камеры за просто так и сделал еще множество вещей, за что история его запомнила не иначе как «кровавый тиран».

Именно благодаря Сралину большинство людей на постсоветском пространстве имеет криминальный менталитет. Его плодами была выращена гопота, рэкитёры и прочая шваль, выползшая в 90-е. Неудивительно, почему произошла подобная трагедия. Ведь сам усатый упырь был из числа бандитов. Не секрет, что Сралин в молодости занимался противоправной преступной деятельностью. А конкретно занимался грабежём (грабил банки) и насиловал девушек. Вот почему, когда он дорвался до власти в благоприятной для него стране, где во власти сидели они бандиты и колхозники, то начал устанавливать свой паханат.

При этой грузинскому вождю как раз достался самый что ни на есть пик ярко выраженного рабовладельческого строя, когда зеков и остальных заключённых концлагерей заставляли бесплатно пахать и строить всякие ненужные БАМы и Беломорканалы, от которых всё равно не было толку.

Интересные факты

• Нацисты и скакуасы обвиняют Сралина в развязывании ВМВ, в которой погибло 50 лям человек. Однако, в этом виноваты их кумиры Гитлер и Бандера. Хотя Сралин и был кровожадным мудаком, но зачем приписывать ему чужие грехи?
  • Потому что Сталин этому во многом способствовал — смотреть пакт о разделе сфер влияния, обучение немецких танкистов и де-факто неоплаченные ресурсы.
    • Немецкие танкисты в СССР обучались в период Веймарской Республики, а с самим Гитлером в предвоенный период торговали все, кто мог.
• По мнению либерастов, Сдох обосравшись и обоссавшись. Что с одноклеточных взять…

• В этих ваших энторнетах бытует также свидетельство очевидца и соучастника ингумации ИВС:

…В сентябре-октябре 61-го я «халтурил». То ли батя, то ли кто-то из его друзей, устроил меня подсобным рабочим в бригаду строителей-каменщиков, поднимавших на пару этажей старый дом на улице Горького. Довольно скоро я поднатаскался, и мне стали доверять кладку межкомнатных перегородок. Работал я, как правило, во вторую смену, так как первую половину дня учился в институте.

31 октября, перед окончанием смены, возник наш бригадир:
— Мужики, есть халтура на ночь с двойной оплатой, но на всю ночь.
— ?
— Толком не знаю, какие-то стенки выложить.
Нас было четверо: двое каменщиков и двое подсобников. Бригадир — пятый.
Собрали инструмент: мастерки, молотки, лопаты, отвесы и пр., спустились вниз, где ждал небольшой автобус с занавесками на окнах и сопровождающим в штатском.
— Занавески не отодвигать! — предупредил он.
Нам-то зачем? Маленько удивились и приспособились покемарить, пока едем, но не успели — ехали недолго.
Автобус остановился. Выходим. Вот херня: Красная площадь, недалеко мавзолей, прожекторы. Нас проводят около мавзолея. Яма, бетонные плиты, кирпич, бадья с раствором, передвижная лебедка-кран на пердячем паре. Доски…
Подходит какой-то «хмырь»:
— Надо яму по дну и бокам выложить плитами и кирпичом. Времени час.
Бригадир ему:
— За час не управимся, надо часа три-четыре! И ещё: тащите ножовку и гвоздей стопятидесяток кило полтора-два.
— Максимум три, и не минуты больше. Потом деньги, жратва с водочкой… Ножовку и гвозди принесём.
И мы приступаем. Первым делом сбиваем два трапа…
Уложились в неполных три часа, наеблись досыта. Уселись неподалеку, ночь прохладная. Но у нас ватники… Появляется «хмырь», за ним пара солдатиков тащат в авоськах четыре бутылки «Московской», стаканы, хлеб, колбасу вареную и копченую, какие-то консервы, помидоры, огурцы, яблоки… «Хмырь» сует бригадиру деньги.
Бригадир:
— Мы что, могилку готовили? Кому?
«Хмырь» отмахивается.
— А домой как?
Я вылезаю:
— Могу пешком, у Никитских живу…
«Хмырь» сдвигает нас по лавочкам трибун подальше от мавзолея…
— Сидите, мужики, тут. Ешьте, пейте. Мало будет — еще принесу. А домой погодя. Да! Вот бумага с вашими фамилиями. Распишитесь, что болтать не будете.
Тем временем у могилки шевеление: выносят простенький гроб, спускают его и начинают закидывать могилку землей. Народу минимум.
Мы садимся, разливаем, и пьем «за упокой». Кого? Закусываем и наливаем по второй.
В память врезались консервы — не советские. Плоские банки, мясные и рыбные, «с ключиком». Такой плоский ключик с прорезью на палочке, в которую вставляется «хвостик» крышки и крышка наматывается на ключик. Сначала у нас ничего не получилось, но на помощь пришли клещи…
Бьют часы на Спасской башне… У могилы ни души.
Бригадир поднимается:
— Пойду погляжу, кого похоронили…
Мы остаёмся и начинаем укладываться. Возвращается наш бригадир с перекошенной рожей:
— Мужики! Это… мы… Сталина…
Подхватились, и к могиле. Аккуратный холмик, обложенный свежим дерном, небольшая плита и надпись: «И. В. Сталин».
Снова возникает «хмырь»:
— Собирайтесь, автобус ждёт.
И исчез. Собрались.
— Пойдём, попрощаемся что ли…
Подошли. А на плите — куча говна.
Как мы рванули…

За ту ночь я заработал больше, чем за весь сентябрь.

— Серафим Финкель

• Почётное звание Сралина среди совков носит Первый Президент России, алкаш и дегенерат Ельцин. По воспоминаниям его бывшего начальника Коржакова, это животное, нажравшись в очередной раз во время своего визита на Северный Кавказ, в сортире натурально забыло снять штаны и, насрав прямо в них, шло по ковровой дорожке, вытряхивая попутно кал.

«Вспоминаю одну из поездок Ельцина в северокавказскую республику, какую — не важно. Совещание с участием местного директорского бомонда было назначено на 10 часов утра. Ну поскольку это — Кавказ, а приехал к ним ЕБН, вкусы которого по части меню на завтрак уже были известны, то прямо с утра подали спиртное. Высокий гость опохмелился, хотя и в меру — выступать же нужно было.

Поскольку мы его уже изучили, то по озабоченному сопению поняли — думает ЕБН: „А где здесь туалет?“ Которого при комнате президиума вообще не оказалось: с этим на Кавказе всегда нелегко было, почему-то без почтения там к естественным нуждам относятся.
Выхожу, обращаюсь к офицеру охраны и выясняю, что туалет имеется один на весь этаж, и в конце коридора. По краю ковровой дорожки, вдоль подоконников выстроились нафары (в переводе с восточного — человек, лицо). Это тоже незыблемая южная традиция: будь хоть начальник цеха или знатный бригадир колхоза, при нем обязательно должен быть „человек“ — портфель носить, пальто подать и прочее. Ельцин и я позади просквозили мимо них, как вдоль строя. Нафары подобострастно кланялись и заинтригованно глядели вслед…
ЕБН, заходя в туалет:
— Сколько до заседания?
— Семь минут.
— Ладно, успею…
Заскочил в сортир и — „завис“.
Когда мое терпение иссякло — уже минут пять как должно идти совещание, — я заглянул в туалет. Наблюдаю такую картину: кабины без дверей, унитазов нет, в полу — дырки, как в армейской казарме. Из крайней кабинки торчит голова охраняемого лица — ладно, спасибо, что живой. Захожу еще через пять минут. Ельцин стоит у зеркала, щедро наливает в ладонь „шипр“ и шлепает себя по щекам, мурлыча любимую „Калинку“, что свидетельствовало о полном удовлетворении жизнью. Одеколон атмосферу в помещении, так сказать, улучшил, но, как ни странно, не очень сильно…
Говорю докладчику № 1: все, время, давайте поторопимся, люди ждут. ЕБН, кстати, очень не любил опаздывать. Он согласно кивнул головой и бодрой походкой направился к залу. По коридору за ним моментально распространился шлейф далеко не одеколонного аромата. Впрочем, не побоюсь этого слова, невыносимой вони. Нафары, все так же стоящие вдоль стен, начали переглядываться, принюхиваться. Я оглянулся и, мягко говоря, обалдел: ЕБН этого не замечал, но на ковровую дорожку за ним после каждого шага шлепалось нечто, оставляя следы, какие обычно оставляет бредущий с пастбища теленок, плотно объевшийся лугового клевера…
Я был в шоке — за мою карьеру подобное происходило впервые. Нафары церемонно кланялись, я старался загородить ЕБН от их взглядов, да куда там…
В комнате для президиума нас встретил старший адъютант Кузнецов. Я прошептал ему на ухо: „Толя, катастрофа, ЕБН … в штаны!“ За то, что Анатолий сделал, ему надо было бы дать орден за заслуги перед страной. В комнате стоял стол человек на пятнадцать, накрытый для президиума: выпить-закусить в ходе работы над резолюцией. Толя моментально сгреб со стола все накрахмаленные салфетки, несколько бутылок с нарзаном, отвел ЕБН в сторону и… ну, короче, осуществил все необходимые манипуляции по приведению оплота демократии в относительный порядок.

Ребята из выездной охраны бегом принесли из машины свежий костюм, сорочку, галстук. Местная обслуга свернула в коридоре пострадавшую ковровую дорожку. В комнату несколько раз пытался заглянуть глава республики, тоже с подозрением принюхивающийся, — адъютанты держали дверь, не пуская его. Ошалевшего от всего этого и, кажется, так ничего и не понявшего ЕБН под гром оваций втолкнули в зал. Он что-то долго говорил с трибуны про реформы и воспитание человека будущего, но получилось, на мой взгляд, не очень убедительно для присутствующих. Особенно для первых рядов. Слушатели вертели головами, пытаясь по лицу соседа понять, чувствуют ли они то же самое. Они стали подозревать, что источник ароматов стоит на трибуне, но опасались себе в этом признаться.»