В конечном счёте ломаются все

Разум, однако, подсказывал ему, что, если кожу на спине надрезать ножом, после чего захватить клещами и медленно сдирать вниз, правда выйдет на свет столь же быстро, как и громко.

— «Король Тёмных Просторов» Феликса Креса

Персонажа пытают, а он молчит?

Это не столько его заслуга, сколько недоработка палача. Потому что в конечном счёте ломаются все — если найти правильный подход. Герой отличается от труса только одним: ему удается дольше продержаться.

Возможно, за это время герой сможет заболтать до смерти врага. Или наоборот, ему удается поторопить смерть. Бывает, что герой, точно зная, что злодей верит в троп, убедительно изображает слом и кормит злодея дезинформацией. Бывает, что герой, который верит в троп, точно рассчитывает время, которое должен продержаться до прибытия подмоги. Но это, пожалуй, и все героические варианты.

Где встречается этот троп? В первую очередь, в произведениях, претендующих на реализм. Может заявляться эксплицитно, в авторской речи или кем-то из персонажей. Может подразумеваться самим развитием событий.

Если отыгрывается не с пытками, а с ментальным воздействием — тоже наш случай.

Противотропы: Непокорные, несгибаемые, несломленные, Партизанское молчание.

Родственные тропы: Пытки — это серьёзно, Пытки портят характер, пытки ломают личность. А также откусить себе язык сделав дальнейшие пытки бессмысленными.

Примеры

Литература

Русскоязычная

• «Час Быка» Ефремова — и от разных персонажей, и в авторской речи неоднократно говорится, что сломать можно кого угодно. Единственное средство против этого — техника волевого самоубийства, которой владеют земляне.
• Г. Л. Олди, «Мессия очищает диск» — опытный лазутчик Змееныш тоже не видит другого способа сохранить свои тайны, кроме самоубийства.
• «Хроники странного королевства» — кажущийся неуязвимым король Шеллар ломается дважды. В первый раз — после допроса у Плюшевого Тедди, во второй — после ментального воздействия Кайдена вместе с внедрением червей Скаррона.
  • Во втором случае зигзаг: хотя такое воздействие и правда способно его сломать — на деле он лишь изображает ломку, чтобы подсунуть Скаррону дезинформацию.
• Ник Перумов, дилогия «Череп на рукаве» и «Череп в небесах» — позиция проговаривается автором неоднократно. Впрочем, в самом произведении героя так и не раскололи, потому что сначала его не хотели вскрывать, а потом помог биоморф, способный убить носителя быстрее, чем тот сломается.
• Андрей Ильин, цикл «Контора». При профессиональном подходе расколется каждый, это практически неизбежно, поэтому будущих сотрудников сверхсекретной вышеназванной организации учат несколько нестандартным способам противостояния пыткам — к примеру, падению в обморок от одного вида иглы.
• Сергей Лукьяненко, «Искатели неба» — никто из героев даже не рассматривает возможность, что можно выдержать пытки или хотя бы соврать. Даже проведённые в полевых условиях — если товарищ попался госбезопасности Державы, то можно считать, что все его знания у преследователей в кармане.
• Борис Акунин, «Шпионский роман» — товарищ Октябрьский со знанием дела рассуждает о предмете, аргументируя постулат тем, что у женщины есть лицо, а у мужчины — глаза и яйца. Лично с ним, правда, вышла промашка, ибо взялись не за то.
• Юрий Нестеренко, «Исполнитель» — следователь НКВД прямо говорит обвиняемому, что нет несгибаемых подследственных, есть плохие следователи. И подследственный убеждается в этом на собственном опыте.
• Аналогичную мысль высказывает начальник Виктора Суворова в «Аквариуме». Не исключена прямая связь.

На других языках

• «1984» — педаль в пол.
• Уоррен Мерфи и Ричард Сэпир, цикл «Дестроер» — озвучивалось и демонстрировалось не раз. Самое прямое преподнесение и демонстрация — пожалуй, в романе «Судный день», где троп подаётся читателю как результаты проведённого спецслужбами исследования. В том же романе Харолд Смит, глава организации КЮРЕ, человек несгибаемой воли и принципов, за несколько дней грамотной сверхинтенсивной обработки расстаётся всё же с бережно хранимой им информацией.
• Роберт Крайтон, «Тайна Санта-Виттории» — инверсия. Чтобы выяснить, где жители итальянской деревни прячут вино, немецкие оккупанты вызывают команду эсэсовцев с аппаратурой, с профессиональными навыками и с этим вот убеждением. Из пяти кандидатур на пытки троих мэр подсунул им намеренно, они действительно ничего не знали и вообще были за фашистов, четвертого на секунду доверили дилетанту, и тот вкатил такой разряд тока, что испытуемый вообще перестал что-либо чувствовать, а пятый, посмотрев на всё предыдущее, уже просто взял и не раскололся.
• Андре Мальро, «Антимемуары» (рассматривать не как мемуары, а как художественное произведение) — автор-рассказчик, деятель французского Сопротивления, захваченный в плен, объясняет офицеру вермахта: «Могу вам также сказать, что мой заместитель командовал Иностранным легионом в Марокко, а я… в другом месте, и кустарной партизанщиной мы не занимаемся. У нас нет уязвимых мест… Вы можете подвергнуть пыткам моих солдат — если только вам удастся взять их в плен, — и вы ничего не добьетесь, потому что они ничего не знают: вся наша организация построена исходя из того, что ни одно человеческое существо не может знать, как оно поведет себя под пыткой».
• «Война 2020-го» Ральфа Питерса — в руки к советским специалистам попал японский компьютер с искусственным интеллектом и всеми данными о японских военных сетях. Американцы утверждали, что взломать можно только за многие месяцы осторожной работы, и то не факт… После чего комп подключили к передовой советской системе, которая заставляет искусственный интеллект испытывать некий аналог боли, после чего комп через пару часов сдал все и всех.
• Джо Аберкромби, «Первый закон» — Архилектор Инквизиции спрашивает у своего подчинённого Глокты, побывавшего в плену у гурков, рассказал ли тот что-нибудь на допросе, на что Глокта отвечает, что вскоре после начала пыток рассказал всё, что смог вспомнить, а когда такая информация кончилась, начал выдумывать, а затем добавляет: «все так делают». Что интересно, такой ответ не вызывает у Архилектора удивления.
• Яцек Пекара, серия о инквизиторе Мордимере Маддердине. Все еретики, попавшие на следствие к палачам инквизиции рано или поздно «раскаиваются в содеянном».
• Джон ла Карре «Шпион, выйди вон!» — Придо, агент захваченный КГБ в Будапеште, рассказывает, что «держался максимально долго», сломавшись где-то через неделю пыток. Впрочем, толку от этого почти не было.

Кино

• «Ронин» — об этом говорит Сэм. Явно по опыту.
• «Матрица»:

— Что они с ним делают?
— Хотят сломить волю. Это как взлом базы данных — вопрос времени.
— Сколько времени?
— Зависит от воли. Но она даст трещину.

— В самом сюжете, правда, не успела.

Телесериалы

• «Бандитский Петербург» — Череп (начальник охраны Антибиотика) знает подход к своим подопечным. Благо сам бывший КГБ-шинк.

Настольные игры

• Warhammer 40.000. Расколют, непременно расколют (коли не суметь помереть раньше, и то не факт, что поможет). Вопрос только в сроках, благо в средствах тут себя никто не ограничивает.

Реальная жизнь

• Терморектальный криптоанализ — полумифический способ допроса из арсенала бандитов из 1990-х, при котором любой, даже самый стойкий раскалывается за 5 минут. А нестойкому достаточно просто показать рабочий инструмент и объяснить принцип работы.
  • На Западе этим печально известны бойцы Иностранного Легиона, имеющие славу весьма эффективных дознавателей. Главное, держаться подальше от журналистов.
• Во время Второй Мировой английских разведчиков готовили противостоять пыткам в течение 48 часов. После этого можно уже «колоться», информация устарела.
  • Аналогично с курсом противостояния пыткам в армиях НАТО. Суть — не просто хранить партизанское молчание, а держаться настолько долго, чтобы информация стала неакутальной.