Темнее и острее/Литература

Это подстатья к статье «Темнее и острее». Навигационные категории и шаблоны здесь не нужны.

Русскоязычная литература

• Василий Гроссман. От оптимистических про-советских произведений через роман «Жизнь и судьба» к безнадежно-пессимистичной повести «Все течет…».
• Похожая эволюция творчества Анатолия Рыбакова.
• Эволюция творчества братьев Стругацких, особенно Бориса (Аркадий скончался в год распада СССР, но успел отметиться мрачной повестью «Дьявол среди людей»).
  • Да и совместное творчество периода Союза подходит. Взять хотя бы трилогию о Каммерере. Не сказать чтобы и у первой книги был счастливый финал, но вот сравнить его с тем что было дальше…
• Контраст между легальной советской прозой братьев Вайнеров и их самиздатскими романами «Евангелие от палача» и «Петля и камень в зеленой траве».
• Некто Бирюк, попаданческий цикл «Зверь Лютый» по отношению к небезызвестному «Отроку» Евгения Красницкого, да и к большинству произведений о попаданцах.
• Вигдорова, трилогия «Дорога в жизнь», «Это мой дом», «Черниговка» про детский дом для «трудных» (и не только) детей. Первые две книги, написанные от лица Семёна Карабанова, ученика и воспитанника легендарного Макаренко, хоть и содержат весьма мрачные эпизоды, но всё же пропитаны оптимизмом и верой в светлое будущее. Малолетние преступники перевоспитываются, трудные дети растут, даже горе от гибели одного из детей удаётся победить поддержкой всех воспитанников детдома… Но наступает Великая отечественная война и повествование переходит к Галине Карабановой, супруге Семёна. На неё, молодую хрупкую девушку, падают тяжёлые испытания: эвакуация, голод и холод, болезни и нехватка лекарств; муж, пропавший на фронте в одном из котлов; идущие одна за одной похоронки на воспитанников. Да и те, кто всё же выжил, получают свою порцию горя — кто-то возвращается с фронта без ноги только для того, чтобы обнаружить, что жена бросила ребёнка и ушла к офицеру, кто-то попадает в штрафбат из-за упрямства и глупости, кого-то зверски мучают немецкие каратели. Галина терпит крах и как педагог — она не может справиться с одним приблатнёным подростком (и сама печально констатирует, что её супруг перевоспитывал таких десятками), другой её ученик проявляет трусость и вместо фронта выбивает себе бронь на оборонный завод (за что Галина всё так же винит себя). Даже несмотря на хэппи-энд (Семён жив и вернулся домой), третья книга читается гораздо тяжелее и оставляет после себя горькое послевкусие.
• Трилогия Николая Носова о Незнайке. Первая — вполне себе детская книжка. Во второй нам уже подаются подробно описанные душевные страдания превращённых в коротышек ослов, милиционер, заработавший сотрясение мозга, откровенная сатира на субкультуру стиляг. А «Незнайка на Луне» — тут тебе все «прелести» Лунного мира, как на тарелочке: и оголтелый капитализм, и продажные полицейские, и прогнившая бюрократия, и взятничество, и коррупция, и ничего не стоящая жизнь других, особенно безработных и бездомных. Да и Незнайке там досталось по полной: и в тюрьме он сидел, и в финансовую аферу влез, и был нагло кинут подельниками, и под мостом бомжевал, и в собачьи няньки нанимался, а на обратном пути домой чуть не умер.
  • Фанфик Б. Карлова «Остров Голубой Звезды» — вообще скорее подростковый триллер-боевик, в котором поднимаются темы искусственного интеллекта, межгалактических путешествий и контроля над сознанием.
• Илья Сельвинский, поэма «Три богатыря» (1954) — в отношении русских былин (которые, впрочем, автор явно внимательно прочёл). И так отнюдь не сусальный образ Владимира Красна Солнышка оказывается где-то на грани между глупым и злым королём, Добрыня — почти что марионетка князя, пляшущего, в свой черёд, под дудку жены и её любовника, Олёша (так!) Попович — вообще главная мразь.
  • В одной из оригинальных былин Алёша Попович лжёт о смерти своего товарища(не просто товарища, а побратима! Добрыни Никитича) и вынуждает его жену выйти замуж за себя (спойлер — не вышло). Так что тут основания точно имеются. И так-то, мы реально хотим оценивать с моральной точки зрения эпос? Кто сейчас понит что Илья Муромец убил своего сына, в лучших традициях Кухулина и еще кучи богатырей? Садко это такто вобще история про жертвоприношение человека.
• Лев Прозоров, «Евпатий Коловрат». Автору было мало передать «Повесть о разорении Рязани Батыем» современным языком, наполнив текст физически ощутимыми холодом, отчаянием и ненавистью — дружина рязанского воеводы получает тёмное посвящение Бога мёртвых и колдунов Велеса, превращаясь в неживых воинов-навьих, а войско Коловрат набирает, поднимая убитых ордынцами людей.
  • Этот «автор» вообще любил сочинять достаточно трэшеватые истории.
• Е. Дубровин, «В ожидании козы» — пример в рамках одного произведения. В книге и с самого начала хватает жестокости, но и юмора предостаточно, наблюдать за ходом борьбы «Братьев Свободы» (подпольная организация детей) против Диктатора (вернувшегося с войны их отца) нельзя без улыбки. Под конец, когда волей-неволей протагонисту пришлось взять на себя всю тяжесть выживания при голоде, особенно в последней главе, где оказывается, что умерла вся семья протагониста, уже не до смеха.
• Тамара Крюкова, пенталогия «Гордячка»-«Черный Альбатрос» — если первая книга повествует о пути избавления от гордыни героини Златы довольно мягко, то в дальнейших книгах масштаб и тяжесть пути значительно возрастают. Подмена, провал в жутковатые параллельные пространства, угроза сожжения заживо и нелегкие моральные выборы прилагаются, так что и конец всей пенталогии горько-сладкий, пусть и, по уму, лучший из возможных.
• Неофициальный сиквел «Последняя гимназия» относительно «Республики ШКиД». Неудивительно, что такую чернушную книгу так и не переиздавали ни в 1930-х, ни в 1960-х (когда оригинальная книга была вытащена из небытия с наступлением «оттепели»).
• Бирюк, цикл «Зверь Лютый» о попаданце на Русь 12 в. Перекличка с другим небезызвестным попаданческим циклом, «Отроком» покойного Евгения Красницкого. В «Звере» и попаданец начал много хуже протагониста Красницкого, став жертвой насильника-педераста (правда, ненадолго), и другое гомосексуальное насилие/совращение малолетних периодически упоминается, чего Красницкий избегал, и сам попаданец насилует направо и налево (правда, почти только женщин), и упомянуты некоторые якобы последующие события для «Отрока», тоже очень чернушные; и Древняя Русь в целом показана мрачнее, чем в «Отроке».
• Эдуард Веркин, цикл «Хроника страны мечты». От милого, хотя и слегка депрессивного подросткового фентези, где максимум треша — шутливое запирание в гробу, до описаний, как девочка собственноручно вырывает висящие изо рта зубы, гангрен, взрывов микроволновок в лицо, ломания нижних конечностей и других страданий героев, однако всё ещё нацеленных на первоначальную ЦА

Зарубежная литература

• Уильям Блейк: от «Песен невинности» к «Песням опыта».
• «Уловка-22» (Catch-22), Джозеф Хеллер. Роман (и его экранизации) про бомбардировочный полк ВВС США в время Второй мировой войны. Роман начинается как юмористический, но постепенно переходит в трагедию.
• Р. Л. Стивенсон, «Вересковый мёд». Само произведение мрачновато, но в оригинале шотландский король обещал пиктам жизнь и свободу в обмен на рецепт напитка, а у Маршака в переводе: «Гневно король промолвил: / — Пытка обоих ждёт, / Если не скажете, черти, Как вы готовите мёд!»
• «Сильмариллион» и его расширения («Дети Хурина», «Осада Гондолина») по отношению ко всему остальному у Толкина. Если «Властелин колец» — героическое фэнтези о борьбе учеников Светлых Сил и их сторонников с Тёмным Властелином, то «Сильм» — классический эпос, кишащий соответствующими жанру ужасами всех мастей и расцветок. Саурон по сравнению с Морготом может показаться приличным человеком (точнее, майа). А «Дети Хурина» уже вообще проходят по ведомству чёрно-серой морали.
  • Неудивительно. Эти произведения и писались в совершенно разных жанрах.
• Стихотворение «Будет ласковый дождь» Сары Тисдейл — печальное, но не шокирующее. А вот Рэй Брэдбери написал по нему рассказ про «прелести» ядерной войны. Советский мультфильм по мотивам последнего пробирает до мурашек.
• «Гарри Поттер». В первой-второй книге герои ещё дети, и самое страшное, что с ними происходит — потеря сознания и всякие забавные эффекты от заклинаний, типа блевания слизнями. Но четвёртая книга начинается с того, как Волдеморт убивает магла, а в кульминационной сцене он пытает Гарри и своих сторонников, убивает одного из школьников. В пятой книге появляется садистка Амбридж, пытающая школьников пером-саморезкой, и гибнет Сириус Блэк, в шестой гибнет Дамблдор, в седьмой происходит грандиозный махач, и трупы валятся во все стороны.
• «Досье Дрездена». Эта серия книг с самого начала была «с бородой», но чем дальше в лес, тем более страшных врагов встречает Гарри, тем более жутким издевательствам подвергается сам, да и мораль всё более серо-чёрная. Скажем так: когда он переломал злодею руки-ноги бейсбольной битой — это были ещё цветочки (правда, Квинт Кассий был самоуверенным мерзавчиком и полным чудовищем.), а мафиозный босс и вампиры на фоне некоторых из его противников — хорошие парни.
• «Сага о ведьмаке». Сеттинг с самого начала, прямо скажем, недетский, но если в «Последнем желании» (первый том) «взрослого» контента ровно столько, сколько нужно для книги такого жанра, то на страницах «Владычицы Озера» (седьмой) творится лютейший треш, угар и содомия. Чего стоят Щук и КО, которые подстерегали девушек у моста и за неимением таковых едва не опустили парня-книжника по имени Ярре (мол, «на безрыбье и рак рыба»)! Ну, и нельзя не признать, что если поначалу Сапковский был очень аккуратным с убийствами персонажей, то в последнем томе безжалостно выпиливает наиболее симпатичных героев направо и налево, оставляя в живых в среднем одного из пяти. Правда, есть мнение (и достаточно распространённое), что в поздних томах Сапковского просто «понесло», но тем не менее.
• ПЛиО, книги начиная со второй и далее по сравнению с первой — и без того навозные века дополняются гражданской войной в стиле «все против всех».
• Роберт Сальваторе, сага о Дриззте: немногие помнят, что мрачная трилогия «Тёмный эльф» — это приквел, написанный позже комедийной и безбашенной трилогии «Долина ледяного ветра». В дальнейшем серия шла зигзагами: то мрачнее, то веселее.
  • Цикл «Война Паучьей Королевы» выходивший под редакцией и общим управлением Сальваторе. Начиналось, как типичный фентези-боевик, хотя и с серо-черными персонажами. Закончился откровенно депрессивным романом «Возвращение», отмеченным множественными переходами морального горизонта. И разумеется, никакого хэппи-энда для героев не предусмотрено.
• Майкл Кэднэм, «In a Dark Wood» — по отношению к привычным для читателя версиям про доброго и благородного разбойника Робин Гуда это данный троп.
• Пол Стюарт, «Хроники Края» — довольно натуралистичная детская серия, тянущая на жанр темное фэнтези, где автор не боится показывать тропы навозные века, умереть может каждый и неожиданно жестокая смерть. Но трилогия о Плуте вышла самой темной и мрачной из всех.
• Лине Кобербёль, «Дикая ведьма»: начало первой книги — героиню царапает кот и она мается от лихорадки; конец первой — главзлодейка магически убивает несколько десятков птиц; начало второй — множество диких и не очень зверей терзает стаю злых чаек (сломанные шеи и вывалившиеся кишки упоминаются); начало третьей — чужеродное чудовище ломает кости и выдавливает глаза маленького воробья.
• «Все цветы Парижа» по сравнению со всеми предыдущими романами Сары Джио.
• Battlefield: The Russian от Энди МакНаба по сравнению с оригинальной игрой. Если первоисточник и так не особо яркий и радостный, так как превосходно демонстрирует все ужасы войны, то в романе автор дополнительно раскрыл психологические проблемы персонажей (Соломон из просто международного террориста превратился в натурального психопата), а также ввернул знатную долю жутковатой клюквы.
• Синкен Хопп, дилогия о волшебном мелке. Первая книга, «Волшебный мелок» — обычная детская сказка про любопытного мальчишку Юна и его друга Софуса, нарисованного волшебным мелком на заборе и ожившего. Во второй части, «Юн и Софус», где Юну лет 16-17 и он работает помощником машиниста, уже идет сплошная сатира про послевоенную Норвегию в сеттинге, пародирующем «Спящую красавицу», только теперь в современности!.

Фанфикшен

• Фикрайтеры обожают этот троп и с радостью выдавливают педаль в асфальт, а то и в земную кору. Сделать любимое произведение темное и острее, да запросто! Каждый третий фанфик с рейтингом выше R будет попадать под троп.
• Вышедшая в серии «Бестселлеры Голливуда» неофициальная новеллизация второго фильма из франшизы «Восставший из Ада» от отечественного автора скрывающегося под псевдонимом «Олард Диксон» — если в фильме Джулия восстановила кожный покров «выпив» пациентку доктара Ченнарда, то в книге она заживо содрала с нее кожу и натянула на себя.
  • В новеллизации третьего фильма от того же автора присутствует сцена обезглавливания лазерным диском женщины- офицера полиции которой нет в фильме.
  • В новеллизации «Безумного Макса-2» из серии-конкурента «БГ» «Кинороман» за авторством российского писателя с никнеймом «Говард Хайнс» помимо прочей отсебятины добавлена сцена раздирания пополам человека при помощи двух мотоциклов.
• «Гарри Поттер и методы рационального мышления» намного темнее и острее канона, особенно в во второй части. Чего только стоит тамошний Азкабан.
• «По ту сторону рассвета» — причём исключительно за счёт подробного расписывания того, о чём Толкин говорил в двух словах. Одно дело прочитать «каждый день являлся волколак и пожирал одного из пленников», и совсем другое — прочитать о том же самом в красках и звуках (и даже с POVом волколака, так-то).
  • Да в принципе нет, кажется, ни одного апокрифа по Толкину, который был бы светлее и мягче оригинала. ЧКА — злой Яхве и страдания байронических героев. «Последний кольценосец» — кровища, натурализм и недобрый свет, незлая тьма. «Кольцо Тьмы» Перумова ближе всего по остроте к уровню «Властелина колец», но и там битвы описаны более жестоко и больше моральной неоднозначности.
• Fallout: Equestria же! Некоторые утверждают что он мрачнее даже оригинальных фоллаутов. Хотя не исключено что виноват контраст с пони, в том числе намеренно создаваемый автором в виде «смотрите, милые пони превратились в безумных кровожадных маньяков!» с точки зрения протагониста из убежища.
  • Его рекурсивный фанфик Project Horizons ухитряется быть многократно темнее и острее даже и без того мрачного исходного Fallout: Equestria! В комплекте: доводящая до агрессивного каннибализма болезнь как обоснование всегда враждебных рейдеров, регулярные жестокие смерти одной из персонажей, групповое изнасилование героини, поле ХМА (Хуффингтонской Магической Аномалии. В оригинале Enervation, «Истощение»), замедляющее или останавливающее заживление ран, стерилизующее окрестности и при достаточной интенсивности разжижающее поней заживо, и на закуску реактор Токомэр/Пожиратель Душ, который это поле и производит. Путём непрерывных пыток миллиардов душ смертных. Пожирает он всё-таки только души звёзд.
• Максим Кич, «Большой дом» (он же «Оккультное Простоквашино») — пересказ понятно какого мультфильма в жанре мистического ужастика, по количеству и качеству отсылок тянущий на один сплошной бонус для гениев.
• Purple Days — несмотря на то, что местный Джоффри успешно эволюционировал до рыцаря в ржавых доспехах, мир в большинстве временных петель стал только хуже. Как и условия для действий. Педаль в пол: первые петли, когда Джоффри только осваивается с Пурпуром и устраивает наутральный пыточный хоророр для всех «предателей» и арка «Осада».
  • К арке «Красный Волк» напрямую примыкает иной фанфик, рассказывающий историю Робба «Красного Волка». Узнавший об обстоятельствах гибели его отца, Арьи и Сансы, тот малость помутился в рассудке, пронесся по Речным и Королевским землям как стрела и взял штурмом Королевскую Гавань. Да так, что визит Ланнистеров, в ходе Восстания Роберта, показался пьяным дебошем. Самого Джоффри, которого сдали свои же солдаты, Робб попросту забил насмерть булавой, измочалив все кости еще до наступления спасительного забытья.