Копипаста:Фумегатор:Сказ о том, как Лютиэн Саурона полюбила

Сказ о том, как Лютиэн Саурона полюбила
Автор: Фумегатор

Фэндом: Толкин Джон Р.Р. «Сильмариллион»
Основные персонажи: Мелькор (Моргот, Бауглир, Моринготто, Морион, Алкар), Саурон (Гортхаур Жестокий, Аннатар, Майрон, Зигур, Аулендил, Артано), Финрод Фелагунд (Артафиндэ Инголдо Арафинвион, Финдарато, Атандил, Ном), Берен (Эрхамион, Камлост), Лютиэн (Тинувиэль), Хуан

Пэйринг или персонажи: Лютиэн/Саурон, Лютиэн/Берен, Лютиэн/ОМП

Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Романтика, Драма, Экшн (action), AU, Стёб
Предупреждения: Смерть персонажа, Смена пола (gender switch)

Описание:
Лютиэн спешит на помощь любимому, но он погибает. Как сложится ее судьба дальше? Сумеет ли она снова найти свое счастье? А сможет ли полюбить врага?..

Посвящение:
Посвящается романтике.


Вверженные в пучину тоски и отчаяния, сидели Финрод и Берен в темницах Тол-ин-Гаурхота, и слезы текли по их щекам, ибо вокруг них в крови и отходах валялись на полу растерзанные волками расчлененные тела их спутников.

И вера в спасение почти уже оставила их.
Но в тот миг, когда надежда, казалось, угасла насовсем, ворвался в темницу Саурон, и увидели они с Береном и Финродом втроем друг друга, и возопил Саурон высоким и пронзительным страшным голосом, ибо надоело ему ждать, когда назовутся они перед ним своими настоящими именами, и схватил он со стены кувалду, и в сердцах раскроил обоим черепа.

И полегчало ему от вида обезображенных трупов человека и эльфа. Тряхнул он тогда гордо своими огненными локонами, и со спокойной душой взошел по черным ступеням наверх, в свою омерзительную твердыню, населенную призраками, нечистыми тварями и волками прелютыми.

А в это время шла в Тол-ин-Гаурхот, презрев наказ родителя и оковы сынов феаноровых, светлоликая эльфийская дева Лютиэн, и могучий валинорский ясноокий пес Хуан сопровождал ее, и всякая злая тварь, завидев их, в ужасе убегала, ибо велик был свет, который исходил от них.

И вот подошли они вдвоем к прокаженной злом вражьей твердыне, и вышла вперед Лютиэн, и вознесла чистый свой голос, бросая вызов чарам сауроновым, что окутывали лиходейский остров подобно тучам черным.

Но Берен не услышал ее, ибо был мертв, а услышал ее Саурон, восседавший на самой вершине башни, и завивавший кудри, предаваясь черным своим думам.

И понял он, что пришла к его твердыне дочь Мелиан, ибо велика была слава, ходившая о ее мастерстве сочинять песни на ходу в месте любом и ситуации, и усмехнулся он, задумав в извращенном своем уме темную думу.

И решил Саурон деву эльфийскую схватить и отослать ее в качестве презента Темному своему Властелину, ибо отношения их давно по швам трещали, а Саурон ласки хотел, и любви, но получил лишь твердыню постылую на откосе в самом тылу мира, да свору волков и призраков, что голодны вечно были и опустошали провианта запасы со скоростью дивною, за что из Ангбанда изгнаны и были вместе с бывшим морготовым управителем.

И тряхнул Саурон бигудями огненными, воодушевленный велико, и летучей мышью-кровососом обернувшись, самолично полетел Лютиэн ловить, ибо волки все отравлены лежали, потрапезничав накануне Финрода останками, что даже после смерти поражали тьму внутренним своим светом, который велик был.

И приземлился Саурон на мост перед Лютиэн светлоокой и Хуаном, могучим валинорским псом.

И отпрянули пес и дева эльфийская, пораженные дивом великим, ибо явившийся пред ними лик Саурона удивителен им был, и некоторое время не знали они, что предпринять, какое действо измыслить.

Саурон, коварен будучи, удар нанес им, покуда в изумлении пред ним стояли они, и путы черные объяли валинорского пса Хуана, и на землю свалился он, колдовством лиходейским сраженный.

И хотела Лютиэн песню чародейскую вражьим заклятиям противопоставить, но припозднилась дева, и ухватил ее Саурон тонкою рукой своею подмышку хилую, и хохотом заливаясь пронзительным и злым, поскакал, в башню возвращаясь, а Лютиэн сознания лишилась, ибо мерзок был звук, врагом издаваемый, а локоны его пылающие дыхание ей собой перекрыли, в ноздри забившися.

Очнулась светла дева Лютиэн, царевна эльфийская, Мелиан дочь, в крепости черной, тварями лихими окруженная, а подле нее Саурон проклятый, в платье облаченный, стоит, путами злыми ее к безобразной летучей мыши гигантской привязывает, да напевает себе под нос что-то голосом тонким, пронзительным.

Возгорелась Лютиэн гневом превеликим, и подняла она очи дивные, чтобы на врага поганого, что волюшку ее изневолил, да милого сгубил, глянуть.

И пересеклись в тот момент их взгляды, и чувства странные, дивные, охватили обоих.

Молчание сковало их, и позабыл Саурон о путах, которыми стягивал эльфийскую деву прекрасную.

И поняла Лютиэн, в очи вражьи, прекрасные да огненные, взирая, что не нужен ей никто более, и его одного готова любить она любовью вечною, смерть попирающею.

И осознала она, что Берен был ошибкою ужасною, кою совершила она по молодости, чувств своих неискушенных не понимающи, и слезы хрустальны наводнили глаза ее лучистые, и бисером по щекам нежным девичьим покатилися.

И счастья более великого не представлялось ей, как судьбу свою соединить с судьбою ворога поганого, очами огненного да станом тонкого, чтобы с восходом солнца, во вражьей твердыне не восходящего, кудри перебирать его пламенеющи, да на перстах его изящных, музыкальных, что о кузнеца работе говорят прегромко, пилкою алмазною ногти полировать прекрасны, предлинны.

И Саурон на нее глядючи воспылал страстью превеликой, ибо чувства подобные в его душе рождалися, пока он смотрел в очи ее дивные.

И представлял он, как конец придет годам одиночества его, и не будет он боле, день новый начиная, сам часы немалы на туалет утренний затрачивать, а жена любяща все за него с радостью великой совершит.

И осветила лицо его премилое, лучезарное, с чертами мягкими, улыбка светлая да теплая, и от улыбки той наступила весна в сердце Лютиэн, и забыла она все беды и тревоги пережитые, и Берен покинул ее сердце, более не смущая душу девичью своей любовью ложной.

Разрезал тогда Саурон путы ножницами золотыми, снял Лютиэн с мыши великой, и рядом орку стоящему приказ отдал ее взять на руки бережно, и к нему поднести.

И взялись тогда Лютиэн и Саурон за руки, и смотрели друг другу в глаза любяще, и не могли насытиться видом друг друга сердцу премилым.

И было решено тут же ими судьбы свои соединить, до конца мира чтобы неразлучными остаться.

И слова клятв зазвучали, и настала очередь Лютиэн.

Посмотрела она тогда на Саурона премилого, и мысль левейшая заскребла премерзко стенку костяного вместилища разума ее, что звук пренеприятный в голове светлы девы породило.

И спросила она себя:

«Эта тварь презренная, с руками да ногами тонкими, лицом и телом бабе распустившейся, о труде забывшей, подобная, с кудрями, каких я себе позволить не смею, жениха моего убила, над псом валинорским, Хуаном благородным, зло и издевку учинила, короля Нарготрондского, Финрода златокудрого, умом премудрого, сгубила, а я ему любовь, ласку и утренний туалет?»

Негодованием зажглась тогда дориатская принцесса Лютиэн, и плюнула слюной она своей пресветлой в исполненный тьмой и злобой глаз Саурона, и ослеп Саурон на один глаз, и заверещал премерзко.

И спрыгнула Лютиэн тогда с орка бодро, и орк возрадовался, и ударил Саурона по ноге пребольно, и упал Саурон на колени, закричав.

И выхватила Лютиэн у орка нож преострый, и приставила его Саурону к месту срамному, и отрезала оттуда все то, что пол его еще определяло тайно, и в рот ему впихнула, и заставила съесть.

И заглотил Саурон остатки гордости своей мужской, и все последующие эпохи, возрождаясь, женщиной был одноглазой, но никто не почувствовал разницы.

Истек он кровью и стыдом на месте, а Лютиэн подошла к его трупу жалкому, задом окровавленному и глазом ослепшему, и ножом срезала с его головы скальп, а из волос сплела хлыст огненный, какого ни один балрог еще не видывал, и страшен был его вид, ибо великой мастерицей была Лютиэн.

Себе она хлыст оставила, а орку нож его вернула, и покинули они тогда вдвоем освобожденную от чар лиходейских крепость, нашли Хуана, путами все еще оплетенного, освободили его и вместе направились в Ангбанд, пылая гневом праведным и жаждой мести великой.

Долго ли коротко ли, приехали они к вратам Ангбанда, и встретил их там Кархарот, и велик был ужас, который внушал его вид.

И испугались Лютиэн и орк безымянный, но не поддался страху Хуан, и вышел вперед, и завязалась между ним и Кархаротом схватка великая.

Тогда спали с Лютиэн и Орка страха оковы, и бросились они на подмогу валинорскому псу, и ударила светлая Лютиэн хлыстом огненным, из волос Саурона сплетенным, по заду волчьему, и возопил Кархарот, а орк подскочил и в глотку ему нож глубоко вонзил. Тогда повалил его Хуан и перегрыз ему горло. Наклонился орк к волку окровавленну, и вырезал у него ножом клык ядовитый из пасти, и оставил его себе. И тогда втроем вошли они, переступив через тело поверженного врага, в Северный Оплот Зла, и гордо прошествовали в зал тронный. И все злые твари в ужасе разбегались перед ними, ибо гнев и свет в их очах был велик.

Тогда вперед выполз Глаурунг, Великий Червь, отец драконов, и злобой были преисполнены глаза его лиходейские, и сладкий мед обмана, чарами наполненный, лился с поганых его драконьих уст.

И надеялся он чарами оплести, а затем жестоко убить троих героев, представших перед ним.

И пропали бы они безвозвратно, но велика была мудрость и сила колдовская девы эльфийской, в чьих жилах текла пречистая сила светозарной Мелиан, владычицы дориатской.

Выступила вперед Лютиэн, и запела песню, и столкнулись ее чары с драконьими, и спал морок с ее спутников.

Тогда прыгнул вперед с лаем Хуан и вцепился Глаурунгу в ногу, и такова была сила его, что пронзили клыки валинорского пса драконью шкуру насквозь и вошли вплоть, причиняя змию немыслимые страдания, ибо низок был его болевой порог.

Орк же подскочил прямо к морде драконьей и подпрыгнул, и ухватился за нос змеиный, и вонзил ему в ноздрю клык Кархарота.

Страшно взревел тогда Глаурунг, ибо яд, таившийся в клыках отпрыска Драуглуина, был смертелен даже для него.

Закачался он, забился в судорогах великих и рухнул наземь, мертвый и поверженный, и затряслись стены Ангбанда, и задрожали от страха все темные твари, ибо поняли, что побежден могучий Глаурунг.

И Моргота на его черном троне объял страх, ибо ощутил он поступь рока в трясущей его мрачные залы грозе подземной.

Меж тем, наклонился Орк над трупом поверженного змия, и срезал с него чешую, что была прочнее самого прочного металла, и обернулся ею, как кольчугой. А клык Кархарота, ставший бесполезным, он оставил в ноздре драконьей.

Сделав так, Лютиэн, Хуан и Орк двинулись дальше, приближаясь к тронному залу, и никто более не посмел заступить им дорогу, и все лиходейские твари и морготовы прислужники бежали перед ними, боясь участи, постигшей уже трех могущественнейших слуг Темного Властелина.

И предстали, наконец, пред подлыми трусливыми очами Моргота Лютиэн и ее спутники, и поскольку все его слуги разбежались, пришлось Морготу оторвать свой приросший к каменному трону зад и самому выйти на бой, хотя и обуревал его страх великий.

И когда он сделал шаг и ступил ногой на пол, затрясся он под ним, и разверзлась земля под его ступней, так тяжела и велика была его поступь

Но видела премудрая Лютиэн страх, засевшей в его черном, как сажа, сердце, и песней колдовской приободрила своих замешкавшихся было перед ужасным и безобразным ликом Повелителя Тьмы спутников.

И Хуан с Орком бросились вперед, вступая в неравную схватку. И Хуан уклонялся от ударов Черного Властелина, а Орк нападал, и все удары, которые пытался нанести ему Моргот, приходились вскользь и соскакивали с драконьей чешуи, не причиняя Орку никакого вреда, в то время как Моргот уже трижды вскрикивал от ран, наносимых ему ножом орочьим.

Видя, что храбрость вернулась к спутникам ее верным, Лютиэн изменила песню, и наполнила ее сонными чарами великой силы.

Тогда начали вялыми становиться движения сражающихся, и в конце концов все трое рухнули на пол, сраженные непреодолимой дремой.

Замолчала тогда Лютиэн, и с огнем в глазах подошла к спящим, и разбудила Хуана и Орка.

И тогда скинул Орк с себя драконью чешую, и вместе они связали ею руки за спиной у Моргота, и не было ничего прочнее этих уз.

Ножом сковырнули они корону с его головы, и засунули в нее морготовы ноги, которые немедленно запахли мясом жареным превелико, ибо жгли Сильмариллы благие нечестивые и обнаженные вражьи лодыжки.

Наконец, накинула Лютиэн Морготу на шею веревку из сауроновых волос, и затянула ее покрепче.

Тогда, взял Орк нож в свои руки, и подошел он к спящему Морготу, и вонзил он нож сей острием в незащищенное место меж ягодиц вражьих.

И закричал Моргот, и проснулся, но был бессилен, ибо все союзники покинули его, а чешуя Глаурунгова, корона железная из металлов прочнейших, ноги его сковавшая, да волосы сауроновы, держали его крепко-накрепко.

Поволокли тогда Лютиэн, Хуан и Орк тушу вражью в Валинор.

Долго ли, коротко ли, достигли они Края Благого, и диву давались все, кто видел их.

И приняли их валар, как равных, и благословили, а Моргота предали позорному суду и выкинули за пределы мира сего в Пустоту, где он и остается по сей день.

Затем Манве и Варда снизошли к Орку, и пели ему, и благословили его, и покинул он отвратный свой облик, искаженный Врагом, и предстал пред всеми эльфом прекрасным, яснооким да стройным, с челом благородным, да ликом светлым.

И взялись они с Лютиэн за руки, и посмотрели друг на друга, и не нужно им было слов, чтобы объяснить друг другу чувства в них пробудившиеся.

И покинули они Благословенную Землю втроем с Хуаном, и вернувшись домой получили благословение Тингола и Мелиан и поженившись основали свое королевство, которое и по сей день могущественно и процветает.
И родился у них вскоре сын, и нарекли они его Береном, и велики были впоследствии деяния его.

И охраняли потомки Лютиэн покой всех добрых существ Арду населяющих на протяжении последующих эпох, и раз за разом возвращали Саурона поганого, чести и мужества лишенного, обратно в небытие, стоило ему на свет илуваторов выползти из той ямы смрадной, в которой он отсиживался.

И жили все долго и счастливо, кроме самых плохих людей.

А Манве построил в гаванях кондитерский завод.