Копипаста:Фумегатор:Освободитель

Освободитель
Автор: Фумегатор


Фэндом: Толкин Джон Р.Р. «Сильмариллион», Джанго освобождённый (кроссовер)
Персонажи: Лютиэн/Берен, Мелькор/Саурон

Рейтинг: R
Жанры: Драма, Фэнтези, Фантастика, Экшн (action), AU
Предупреждения: Смерть персонажа, Насилие

Описание:
Отчаявшись, валар обращаются за помощью к Илуватору, и Илуватор протягивает им руку помощи.

Посвящение:
богине красоты Афродите, блуднице великой, но премудрой, и хоромам её в Лукомории.


Был некогда стрелок Джанго, из народа черных людей, и велики были деяния и слава его, ибо презрел он оковы свои, что людьми власть держащими на него возложены были, и восстал, и победоносен был в мятеже своем.

И вот ехал он, не знающий поражений, на лихом своем скакуне, и ружье его было при нем.

А между тем, за гранью времен иных, светлые валар, великой печали исполненные, решали, как им быть и что делать, ибо тень пала на мир, и все дальше простирал Моргот губительное свое влияние.

И думали они и скорбели триста тридцать лет и три года, и сумрачны были года те для Арды, ибо беспрепятственно Моргот сеял зло в то время, пользуясь замешательством и бездействием светлых валар.

И когда минул сей срок, пал Манве ниц, и воздел руки к небесам, и вскинул лицо свое пресветлое, и слезы текли по щекам его из глаз светозарных.

И взмолился он, в великом отчаянии, Отцу-Илуватору, прося помощи и совета, ибо бессильны были валар решить, что делать с проклятым негодяем Мелькором, который продолжал на землях Арды бесчинствовать.

Сжалился тогда Илуватор, видя великую нужду и отчаяние Манвэ и страдания детей своих, которых поганый Моргот калечил и губил.

И направил он взор свой, пронзающий время и пространство, вперед, и прозрел сквозь пучину веков, и устремился волей своей к тому, кого счел достойным быть исполнителем воли своей.

И разверзлись тогда небеса, и грянул голос, и был он подобен грому, и сотряслась земля от звука его.

Остановил тогда Джанго коня, услышав, как устрашающий голос сверху призывает имя его, и вознес взор свой к небесам, и увидел, как раздвинулись они над головой его.

И простерлась оттуда рука, и схватила великого воина людей вместе со скакуном его, и подняла в вышину, вовлекая в пучину поднебесную.

Пронес Илуватор Джанго в длани своей сквозь измерения великие, и достигли они Эа, и опустил тогда Эру ношу свою на землю, ни слова не сказав, ибо самому было суждено Джанго избрать свой путь в Арде.

Успокоил Джанго вставшего на дыбы коня своего, проверил верное ружье, погоревал о потерянной земле родной, да жене любимой, подивился немного, да делать нечего – двинулся он в путь.

Долго ли, коротко ли, видит он, едут по дороге два осла, нагруженные поклажей.

Подвел он к ним коня, и тут диво охватило его, ибо понял он, что не поклажу узрел он на спинах животных, но людей, каких ране никогда не видывал.

Сравнялся он с ними, и спрашивает, куда они путь держат, а сам дивится виду их чудному, да изнуренному и страждущему.

Отвечали ему тогда люди, что они суть есть эльфы прекрасные, а помяты оттого, что Моргот, Черный Враг Мира сего, коварно на дружину их ночью напал да перебил подло всех, кроме них двоих, и путь они держат в землю свою родную, что в Хитлуме лежит, да только не надеются уже туда вернуться, ибо силы да припасы их на исходе давно.

Подивился тому Джанго, да дрогнуло сердце его при виде двух странников страждущих, и решил он вместе с ними в путь отправиться, а там будь что будет – коли пасть суждено, так тому и быть, а выжить придется – так земли он незнакомые изведает.

Так поехали они дальше втроем.



Долго ли, коротко ли, видят они остров, а на острове – башня. Подъехали ближе, а из башни серая шавка какая-то выбегает, глазища злобные, пасть ощеренная острыми рядами зубов, как копьями, усеяна.

Джанго ружье вскинул, прицелился, да курок спустил – тут шавке конец и пришел.

- Негоже это, - молвил он, - бешеных собак без присмотра держать, да на людей добрых спускать.

Сказал так, слез с коня, да собрался идти в башню, с тамошних хозяев ответа требовать.

А эльфы за рукава его цепляются, назад тянут и просят эдак жалобно – не ходи, мол, буйну голову свою погубишь!

Но вырвал руку свою Джанго, и сказал так:

- Нет. Не следует добрым людям на такие дела сквозь пальцы смотреть. Эдак всякий лиходей решит, что ему любое безобразие с рук сойдет.

Поплакали эльфы, да видят – не остановить им черна молодца. Благословили они его, пожелали удачи, да и отпустили, условившись на месте встретиться, коли он жив будет.

Потрепал Джанго доброго коня своего по гриве, пришпорил бока, да поскакал вперед, страха не ведуючи, к башне лиходейской.

Едет он, едет, мост уже близко. Видит – бежит ему навстречу еще одна шавка, больше прежней. Глазами злющая, пасть ощерена, зубы щелкают.
Вскинул Джанго снова свое ружье, да выстрелил – шавка и упала мертвая.
Переехал Джанго через мост, головой вертит, входа в палаты хозяйские найти взглядом не может.

Пришпорил он тогда коня своего, голову вскинул да голос возвысил, призывая барина, хозяина здешнего, лик ему свой явить, да, как подобает по законам гостеприимства, врата отворить и в хоромы свои впустить, за стол усадить, хлебом солью угостить. А не то, так молвил Джанго, сам он того хозяина нерадивого за шкуру наружу вытащит, да чем надо угостит за то, что презрел паршивец законы древние, и в дом свой путника усталого не пустил.

Тишина ответом была праведным речам его. Покружил Джанго по двору, гневом объятый, слова свои повторяя, да кругом поглядывая, да долго ли коротко ли решил уже восвояси возвращаться несолоно хлебавши.

И вот, поворачивается Джанго к мосту, а добрый конь под ним спотыкается.

- Отчего ты, добрый конь, спотыкаешься, - спрашивает Джанго. – Али охромел ты, иль подковы твои износились?

- Оттого спотыкаюсь я, добрый мой господин, черный молодец Джанго, - молвил конь, - что боюсь. Бежит, неслышима за спинами нашими, шавка большущая, зубами клыкастая, глазищами злющая, а шерсть у той шавки точно лазурит.

Обернулся тогда Джанго, и видит, в самом деле – скачет на них, пыль за ней столбом поднимается, шавка шерстью синяя, размеров великих, с глазами злыми и пастию огромною, а в пасти той зубы острые щелкают.

Вскинул Джанго ружье свое вновь, да выстрелил, и как раз вовремя – зубы острющие у самой его шеи уже щелкнули, сомкнуться готовые.

Рухнула тогда шавка наземь, да и издохла.

Так скакун верный спас Джанго жизнь

Но и конь под Джанго вдруг зашатался, заржал жалобно, да и упал, страхом насмерть сраженный.

Погоревал Джанго над телом коня, да видит – дверь-то во крепость треклятую открыта.
Поднялся тогда Джанго, гневом объятый, ружье свое подхватил, да и пошел внутрь.

Долго ли коротко, шел он по коридорам, никого не встречая.
И тут выбегает ему навстречу из-за угла баба рыжая – глазами безумными вращает, руками тощими машет, рот с губами алыми у нее распахнут. А изо рта того крик льется, точно кошки во дворе дерутся. И воззвали оттого к милосердию уши Джанго, и поднял он ружье свое и спустил курок – как не бывало ни рта, что звуки уши ранящие издавал, ни глаз вращающихся, ни чего иного неподобающего, только волосы огненны вокруг дыры зияющей, что вместо чела сталася, и остались, да тело руками еще немного повзмахивало и опало.

Перешагнул Джанго тогда через женщину, что все еще его руками ухватить пыталася, да и пошел дальше, хозяина искать.

Шел он, шел, да и дошел до темницы. А там Финрод с тринадцатью молодцами сидят и Берен с ними.

Видит Джанго, узники цепями к стенам прикованы несправедливо. Гневом загорелся черный молодец, поднял ружье, да и сбил все оковы пулями богатырскими.

Поднимаются добры молодцы, счастью своему не веря, наружу бегут, к свету божьему, обнимаются, смеются, нарадоваться волюшке не могут, а позади них Джанго идет, в сумку свою с пулями ружейными смотрит – на треть она опустела.

Только они покинули башню злую, как она за ними и обрушилась, все лиходейство под собой погребая.

Тут навстречу им по мосту Лютиэн с Хуаном поспевают.

Видят Лютиэн с Береном друг друга – и радости их нет предела. Обнимаются они, милуются, да недолго – рок над ними злой висит, ибо клятвы принесены были, и Сильмарилл достать надобно.

Видит Джанго их горе, и молвит:

- Рано вы головы повесили, красна девица Лютиэн и добрый молодец Берен. В дорогу нам собираться следует, вместе все пойдем – выдюжим. Только коня своего я потерял, надобно мне нового найти.

Послушались они Джанго, добыли ему коня и покинули остров. Там они встретились с двумя ослами и их эльфами, и вместе все в путь двинулись.

Долго ли, коротко ли, едут они. Видят – земля черная, мертвая, кругом шахты, рудники и лесоповал, дым да чад валит, дышать нечем, аж глаза слезятся.

А работают кругом рабы несчастные – люди, эльфы, да орки, коих больше всего. И все вид всякий человеческий утратили, больше на животных, на скот забитый похожи, чем на существ разумных. А над ними надсмотрщики злые стоят – люди, да орки, хлысты в их руках свищут, голоса их кричат, рабочих подгоняя.

Нахмурился тогда Джанго, поднял свое ружье, да в самого жирного да злющего надсмотрщика как выстрелит – тот и лопнул, а все его товарищи, рядом стоящие, от взрыва того и померли, потому что был убитый меткой пулей лиходей троллем, и поглощал он много крупных режущих предметов, чтобы пищеварение свое улучшать всячески.

Ринулись тогда на Джанго и его друзей прихвостни вражьи, но метко стреляло ружье его, и многие тут же замертво падали, других же убивал Хуан, валинорский пес, али мечи эльфийские, да и Лютиэн, принцесса дориатская, песней колдовской в бою помогала.

Видя, что слабеет власть жестоких их хозяев, возрадовались рабы, и восстали, и набросились на тех, кто прежде угнетал их, и умертвили их, а затем освободились и, отблагодарив Джанго и Финрода с Береном и Лютиэн, разделились на две половины. И примкнула одна половина, и была она гораздо более многочисленной, и в ней было больше всего орков, к Джанго, а другая половина покинула их, и бывшие узники, счастливые, вернулись в родные дома, которые не чаяли уже увидеть.

Заглянул Джанго в сумку свою с пулями ружейными, видит – меньше половины там осталось, совсем немного. Помрачнел он, но не сказал ничего, а махнул рукой друзьям своим – и так, с войском великим, из орков освобожденных состоящим, двинулись они на Ангбанд.

Едут они, едут, долго ли, коротко ли, видят, выезжает им на встречу вражье войско – жуткое, черное, лиходейское, и что-то страшное горящее и косматое их за собой ведет.

Орки, за Джанго шедшие, испугались было вида устрашающего, но тут молодец черный на коне своем новом, лихом, эльфийском, проскакал вперед, ружье вскинул да выстрелил – просвистела пуля, да в лоб чудищу горящему угодило. Взвизгнуло тут чудище тонко и звонко, как девица красная, и вернулась к воинам отвага, и с криком двинулись они вперед, и схлестнулись две армии в схватке яростной, и глубоко под землей крики были слышны боевые, и стоны умирающих, и звон стали, и хруст костей ломающихся.

И задрожал Темный Владыка Моргот на подземном своем троне, чувствуя, как навис над ним рок неотвратимый. И велел он тогда наслать на захватчиков драконов своих, кои самым страшным были его оружием.

И пока бились Джанго и войско его с войском вражьим, приближались к ним змии лиходейские, а добры молодцы о том и не ведали, схваткой увлеченные.

И побеждало войско Джанго, ибо ружье было у него, пульками заряженное, и спутники могучие, средь которых светлый Финрод Фелагунд, и Лютиэн, принцесса дориатская, чаровница, и отважный Берен, сын Барахира, и славный валинорский пес Хуан, а с ними еще тринадцать эльфийских богатырей и войско из бывших орков-рабов, оковы своих презревших, сражавшихся с яростью, доселе невиданной, ибо ненависть их к Морготу была велика.

И многие из орков, видя, как им подобные сражаются против Черного Властелина, которого они ненавидели, последовали их примеру и переметнулись на сторону черна-молодца, полководца великого Джанго.

И осталось в войске морготовом всего несколько десятков самых тупых, да злобных орков, а еще несколько калек, которые сами не могли до вражеского стана доползти, поэтому за ними возвращались и переносили бережно.

И остался Моргот без армии.

И было к тому моменту, как приползли да прилетели крылатые да бескрылые драконы к полю битвы, у Джанго войско в тридцать тысяч голов орочьих.

И, как не страшны и не могучи были драконы, испугались они вида такого, и некоторые из них вспорхнув улетели прочь, но самые злобные остались, и среди них были Глаурунг, Великий Червь и Анкалагон.

Ударили тогда драконы, и унес тот удар сразу десять тысяч жизней орочьих.

Возгневался тогда Джанго за гибель добрых молодцев. И поднял он ружье, и острелил обоим драконам глаза. И ослепли они, и заметались от боли, и рухнули в агонии наземь и пробили дыру прямо в тронный зал Моргота, и вынужден он был соскочить с трона, спасаясь от бьющихся в судорогах туш питомцев своих.

Вскочил тогда Джанго в ту дыру, драконами проделанными, и предстал пред Морготом.

Вскинул он ружье, чтобы выстрелить, нажал на курок – не стреляет ружье!

Нажал он еще раз на курок – глухо ружье, не срывается с его уст огонь, не летит в цель всепоражающая пуля молодецкая.

Нажал он на курок в третий раз – мертво ружье его верное. Заглянул Джанго в сумку свою, с пулями ружейными, и видит – нету там ни одной, пусто.

Стоит он безоружный перед Морготом, а Моргот, видя то, и понимая беспомощность врага своего, хохочет и подходит к нему, с молотом своим, Грондом, собираясь героя расплющить.

И грянул тогда в небе гром, и разверзлось небо, и простерлась с неба рука, и до земли она достала, и опустилась вплоть до подземных чертогов морготовых, что в Ангбанде, и пред Джанго длань свою распахнула.

А в длани той – мешочек золотой светится.

И молвит голос, что раскату грома подобен:

- Возьми, Джанго, эти пульки божественные, только ими ты сможешь поразить черное сердце врага.

Протянул руку Джанго, и принял дар Илуватора, и хотел ружье перезарядить, да тут Моргот подскочил к нему, с лицом перекошенным, и молотом замахнулся.

Решил Джанго, что конец ему пришел, но стойкости не утратил, в сторону отскочил, а Моргот за ним – не дает ружье зарядить.

Тут в проделанный драконом проем прыгают два осла, а за ними эльфы, и давай у Моргота под ногами мешаться. Темный Владыка на месте крутится, ругается, а Джанго в сторонку ушел, пульки блаженные достал, ружье ими заряжает.

Заметил то Моргот, да поздно: Джанго уже ружье поднимает, да в рожу его мерзкую целится, прямо промеж глаз.

И нажал он на курок, и снесла пуля божественная Морготу голову вместе с короной и Сильмариллами.

А Сильмариллы от божественной пули в пыль обратилися, и рассеялись, свет свой по всей Арде неся и Лихо отовсюду выжигая.

И так были исцелены ото зла, все лихие твари, и наступила в Арде новая весна.

Берен и Лютиэн исполнили свою клятву, а так, как сильмариллы рассеялись по всей Арде, им даже не нужно было возвращаться с ними к Тинголу, и они поженились прямо на развалинах Ангбанда, а Финрод их благословил.

Кархарот исцелился ото зла, и они с Хуаном стали лучшими друзьями.

Орки были признаны независимой нацией и эльфы и люди учили их и помогали развить хозяйство и кульутру.

Финрод вернулся в Валинор к своей невесте и был счастлив.

Джанго Илуватор вернул в его мир, где его встретила счастливая жена и готовый завтрак.

Моргота и Саурона же валар поймали в эфирном состоянии, предали позорному суду, лишили всех сил и выбросили за пределы этого мира, где они ужасно страдают по сей день, лишенные возможности вернуться и сгорая изнутри от злобы и ненависти своих.