Копипаста:Фумегатор:Нисхождение Буревестинка

Нисхождение Буревестинка
Автор: Фумегатор

Фэндом: Толкин Джон Р.Р. «Сильмариллион»
Основные персонажи: Саурон (Гортхаур Жестокий, Аннатар, Майрон, Зигур, Аулендил, Артано), Гэндальф (Олорин, Митрандир, Таркун, Инканус), Курунир (Саруман)

Пэйринг или персонажи: Марья Моревна/Гэндальф, намек на Саурон/Гэндальф

Рейтинг: R
Жанры: Фэнтези, AU, Мифические существа
Предупреждения: Смерть персонажа

Описание:
История берет начало в современности и неотступно следует за судьбой Олорина, когда прочитав газетную вырезку волею рока он вынужден пуститься в опасное путешествие сквозь пространство и время, чтобы спасти Арду от новой опасности.

Посвящение:
Посвящается Марье Моревне


Сидел Гендальф на белорусской кухне. На белорусской табуретки. Ел белорусские пельмени. Читал газету Белорусский Маг, и увидел он объявление:

Продаются органы Властелина Колец.

Выпучил он глаза, и выпала у него из рук белорусская чашка из белорусского фарфора и разлила по паркету белорусский чай, в котором сахара было больше чем чая. Паркет тоже был белорусский и он тут же протёк на соседей снизу.

Соседом Гендальфа был Саруман, у которого не работал его белорусский водопровод. Поэтому когда сверху полился чай он встал туда чтобы принять душ.

Сахар закапал на его сахарную бороду.

— Ммм, — сказал Винни-Пух и съел его.

Гендальф вышел в лес. Там он встретил бобрика.

— Гэндальф! Гэндальф! — запричитал бобрик.

Гэндальф выстрелил цепью, подтянул его к себе, ударил его сапогом по морде, и бобрик умер.

Гэндальф растерзал его и сделал себе бобристую шапку.

И шарф!

Он взял хвост бобра, сел перед пеньком и начал отбивать ритм джаза.

ПТУМ ПТУМ ПТУМ ПТУМ

Тут пришел Радагаст. Он был из Общества Защиты Животных. И ненавидел джаз.

Гендальф был майя. А Радагаст был ацтек. Они стали играть головой бобра в ацтекский футбол. Это почтило дух бобра, поэтому общество защиты животных осталось довольным.

Но Саруман не был доволен. Ему на сахарную бороду протекла сахарная вода и растворила бороду, которую он очень любил, ухаживал за ней и заплетал в косички. Как девочка Варя с первого этажа.

(Девочка Варя была его внучкой. Незаконорожденной. От Гримы.)

— Варя, помоги мне! — попросил князь Рогожин. — Прошу, как брат!

— НЕТ.

Так ответила Варя.

— Но меня хватило только на пол-Европы! — завывал Рогожин.

Гендальф вышел. Снова.

И попал на поле брани. Лежат там трупы добрых молодцев. Поднял он голову одного витязя в вытянутой руке и спросил:

— Кто так эту сечу порубал?

— Это Марья Моревна, заморская королевна, — отвечала ему голова. — Волосы у нее рыжие, как солнце, но душа темнее ночи кромешной. А в темнице-то у королевны демон с тремя звездами во лбу таится.

Дунул тогда Гендальф молодецким свистом и призвал к себе Конька-Горбунка. Конька звали Неведомый. Он откусил Гендальфу ухо. Из уха Гендальфа сварил он три котла.

Распахнул полы своей мантии Гендальф и выяснилось, что это вовсе не мантия, а самое обыкновенное поношенное пальто из комиссионки. Показал он Коньку-Горбунку фокус со шляпой. Бросился в первой котел, из него во второй, из него в третий, и вышел оттуда добрым молодцем.

Конек откусил ему второе ухо.

Ухо страшно заверещало, бросилось на Конька-Горбунка и проглотило его всего целиком. Полностью. Всего. Абсолютно.

У него началось несварение.

Оно вскочило и присосалось обратно к голове Гендальфа и у того началась опухоль мозга.

С вываливающейся из уха опухолью поехал Иванушка—Дурачок—Гендальф к Марье Моревне.

— Как интересно, — сказала Марья Моревна, смотря на его опухоль, поблескивая очками—половинками.

— Ничего интересного, — огрызнулась опухоль. А Иванушка-Гендальф промолчал.

Опухоль отцепилась от Гендальфа и прыгнула Саурону на лицо. Она прицепилась к его лицу своими нервами и стала сосать питательные соки из его щёчек. А заодно отложила кладку яиц. Это была не опухоль. Это был гусь Мартин. Он прилетел на планету Земля, а с нее на Арду из далекого космоса в поисках Нильса. Но был он Чужим.

Саурон не хотел кладки яиц у себя в ноздрях, но было поздно. Через несколько часов сквозь его грудную клетку пробился маленький Чужой.

— Мама! — закричал он дребезжащим голосом.

Саурон обнял его и умер.

Так Саурон стал отцом посмертно и матерью пожизненно.

У маленького Чужого начался комплекс, потому что его рано оторвали от материнской груди.

— Мама! — Снова закричал он и побежал по Арде убивать всех козлов, бобров и бородавочников. И бородатых дядек. Так он добежал до белорусского соседа Сарумана и убил его, потому что он из всего вышеперечисленного был козлом.

И у него была калибри. Она отложила ему кладку яиц, да не простых, а калибрячих. Пришел Гаррус и начал их калибровать. И вылупилась из них внучка Варя. Шепард звала ее просто Рексом.

На рассвете Рекс красиво квакал. От его кваканья менялся рельеф горных хребтов. Это разбудило демона с тремя звездами во лбу. Он попытался вырваться из уз, но долго он спал и иссох и рассыпался от усилий.

Прибежал Чужой, увидел там моргающие глаза, которые единственные сохранились, и растоптал их. Прибежали гномики. Увидели на полу пыль. И начали ее лизать. Она была очень вкусная. Это был лириум. Поэтому гномики все выросли не очень умные, но счастливые.

У аргонианина Сарена были рожки. Карандаши вошли в ладошку.

И вот тогда-то Гендальф и понял, что он в поле.

Он посмотрел по сторонам и увидел туберкулез. Свой. Он стоял напротив рентгентского зеркала. Рядом с зеркалом стоял регент Максимиллиан СТРАУС.

— А—а—а! — Закричал Гендальф. Страус засунул голову в песок, а Максимиллиан снес Гендальфу голову.

Он предложил Нео мороженое. Нео посмотрел на него и сказал:

— Но ложки нет!

Они уплыли в закат. Романтично. Небо было розовым.

Конец.