Копипаста:Странности чумы
Я тут почитал литературу об эпидемиях чумы VI (Юстинианова чума) и XIV (Черная смерть) веков. Сразу сделаю ремарку. Есть три уровня материалов по любому вопросу. Первый уровень — это уровень учебника или Википедии. Там все причесано, фактов мало, но рассказа много.
Второй уровень — это уровень честной научной литературы где хоть и есть своя легенда, но есть и данные источников. И наконец собственно уровень источников, где легенд мало и нужно их придумывать самому.
Я остановился на втором уровне. Почитав как российскую, так и англоязычную литературу по Черной смерти я сразу для себя выявил три самые главные проблемы этой темы.
Что это за болезнь?
Почему она так быстро и странно распространялась?
Почему Юстинианова чума и Черная смерть так странно соотносятся между собой?
І.
На первый вопрос официоз предлагает одну версию – это в основном бубонная чума, иногда отягощаемая легочной формой. Но есть и альтернативные версии довольно серьезных ученых. Приведу выдержку из Вики:
+++
В 1980-х годах появились скептики, сомневавшиеся, что инфекционным агентом Чёрной смерти была именно чумная палочка Y. Pestis. Положил начало скепсису в отношении Чёрной смерти британский зоолог Грэм Твигг в своей книге 1984 года «Чёрная смерть: пересмотр господствующей теории с точки зрения биологии, после чего вышли работы «Биология чумных эпидемий» демографа Сюзанны Скотт в соавторстве с биологом Кристофером Дунканом и «Нетрадиционный взгляд на проблему Чёрной смерти» Сэмюэля Кона, профессора медиевистики, работающего в Университете Глазго.
Отрицатели взяли для сопоставления данные индийской противочумной комиссии по третьей пандемии разразившейся в конце XIX века (1894—1930 годы) и унёсшей в Индии жизни пяти с половиной миллионов человек. Именно в это время Александр Йерсен сумел выделить чистую культуру чумного микроба, а Поль-Луи Симон — разработать теорию «крысино-блошиного» механизма распространения заболевания. «Отрицатели» установили следующее:
Отмечалась определённая разница в механизме протекания болезни между Чёрной смертью и временем третьей пандемии. В частности, крайне редко отмечались такие обычные для авторов XIV века симптомы, как гангренозное воспаление горла и лёгких, сильные боли в области сердца, кровохаркание и кровавая рвота, а также тяжёлый запах, исходивший от больных.
Третья пандемия унесла, к примеру, в Индии около 3 % населения, в то время как Чёрная смерть сократила население Европы, по самым скромным подсчётам, на треть.
Бубоны, располагавшиеся в современном варианте обычно на ногах, что вполне логично, так как блоха скорее доберётся до нижней части тела, во времена Чёрной смерти зачастую располагались на шее или за ушами.
Чуме обычно предшествует массовая гибель крыс, но ничего подобного в документах XIV века не отмечалось, в то время как по расчётам «отрицателей», при той смертности, о которой говорят хроники, пласты из дохлых крыс должны были буквально загромождать улицы и доходить до колена взрослому человеку. Не заметить подобного и тем более не посчитать это достойным упоминания как обыденного явления, по мнению «отрицателей», было невозможно.
Основной формой протекания заболевания (в особенности на Севере) был «лёгочный вариант», в то время как в современном мире процент больных с поражениями лёгких при пандемии не превышал 15—25 %, во времена вьетнамской войны — 3 %.
Чумная блоха предпочитает тёплый и влажный климат, потому в той же Индии заболеваемость падала в зимнее время и возобновлялась весной, в то время как для Чёрной смерти подобного не замечено.
Во времена третьей пандемии болезнь распространялась со скоростью около 20 миль в год, в то время как для Чёрной смерти эта цифра составляла 2,5 мили в сутки.
Однако, будучи полностью единодушны в вопросе, что Чёрная смерть не была чумой, «отрицатели» резко расходились во мнениях, какое заболевание предложить вместо неё в качестве причины эпидемии. Так, основоположник «нового взгляда на проблему Чёрной смерти» Грэм Твигг возлагал ответственность за эпидемию на бациллу сибирской язвы. Однако при сибирской язве не развиваются бубоны, на коже могут появиться лишь фурункулы и язвы. Ещё одна трудность состояла в том, что, в отличие от чумы, не существовало документально зафиксированных случаев больших эпидемий сибирской язвы. Дункан и Скотт предлагали на роль инфекционного агента некий вирус, родственный геморрагической лихорадке Эбола, симптоматика которой действительно в чём-то сходна с лёгочной чумой, причём, доводя свою теорию до логического завершения, Дункан и Скотт предположили, что все пандемии так называемой «чумы», начиная с 549 года н. э., были вызваны именно им. Но дальше всех пошёл профессор Кон, возложивший ответственность за Чёрную смерть на некое таинственное «заболевание Х», к нынешнему времени успевшее бесследно исчезнуть.
Группой французских учёных под руководством Дидье Рауля в конце 1990-х годов было проведено исследование останков жертв болезни, взятых из двух «чумных рвов» в Южной Франции, один из которых датируется 1348—1350 годами, другой — более поздним временем. В обоих случаях была найдена ДНК бактерии Y. pestis, отсутствующая в контрольных образцах из останков людей того же времени, умерших от иных причин. Результаты были подтверждены ещё в нескольких лабораториях в нескольких странах. Таким образом, по мнению Дидье Рауля, в споре об этиологии Чёрной смерти можно поставить точку: её виновницей, без сомнения, была бактерия Y. pestis.
В результате исследования, опубликованного в журнале «Nature», было доказано, что современные штаммы имеют геном, на 99 % идентичный найденному у умерших от «Чёрной смерти», и тот же уровень вирулентности.
+++
Итак рассмотрим клинику Юстиниановой чумы (взял у Супотницкого):
+++
До нас дошло описание клиники, оставленное Прокопием. Оно настолько живо и определенно, как будто бы сделано врачом нашего времени. Согласно Прокопию, заболевание проявлялось одной из трех основных форм. Часть людей среди полного здоровья умирала внезапно, как бы при поражении ударом. У других — болезнь начиналась внезапно ознобом; появлялось лихорадочное состояние, сопровождавшееся иногда бредом и явлениями тяжелой адинамии. Высыпание на коже петехий (особенно черных) или появление кровавой рвоты, неизменно предвещало смерть.
Описание чумы, сделанное Эвагрием в Антиохии и Сирии, несколько отличается от описания Прокопия. Эвагрий чудом уцелел, когда коса смерти проходила по его близким. Он сам перенес чуму в Антиохии во время первого ее цикла, будучи еще ребенком (542 или 543 г.). Во втором и в третьем ему довелось потерять жену, детей, родных и множество рабов, а в четвертом у него умерли дочь и внук. По его горькому восприятию чума начиналась с поражения головы (видимо, он имел в виду невыносимую головную боль), после чего появлялось поражение глотки и глаз. Эвагрий так же отметил смертельные поносы, бубоны, бред и «anthrak.es» (карбункулы). Никто из современников пандемии не упомянул о таком, бросающимся в глаза симптоме, как кровохарканье.
А вот клиника «Xерной смерти». По меткому замечанию Г. Гезера (1867), ≪черная смерть≫ если и уклонялась от обычной картины чумы, то это лишь потому, что она совмещала в себе все те явления, которые были порознь в различных чумных эпидемиях. Описания клиники чумы у авторов-современников, различаются. Одни видели отдельные клинические формы болезни (де Мюсси, Кантакузен, Никифор, Дионисий Колле, Ибнулкатиб, Дегиню, Боккаччо), другие делили эпидемию на периоды и для каждого из них указывали наиболее характерные клинические формы (Гюи Шольяк).
Прежде всего, ими выделялся синдром (≪основное страдание≫), называемый «febris continuae — непрерывная лихорадка». Под ним понимался следующий комплекс симптомов: черный и сухой язык, бред и взрывы бешенства, чувство тоски и боли в стороне сердца, ускоренное дыхание, кашель, разного рода мокроты, мутная и нередко черная моча, черные испражнения на низ, черная кровь (Колле). На фоне «febris continuae» появлялись петехии, карбункулы и бубоны. Трупы людей, умерших от чумы, к всеобщему ужасу живых стремительно чернели и напоминали по цвету уголь — отсюда и появилось название ≪черная смерть≫.
Почти все авторы (за исключением Боккаччо) отмечали такой клинический симптом, как кровохарканье. Он всегда ими рассматривался как признак скорой смерти больного, но, видимо, не был известен для чумы из прежней практики. Шольяк называл ≪черную смерть≫ чумой с кровохарканьем. Контакузен и де Мюсси выделяли еще третью форму болезни — молниеносную. Больные умирали в первый день и даже час болезни, причем на них не было никаких ≪чумных знаков≫ (сын Контакузена, Андроник, умер в течение трех часов от начала болезни).
У других, по наблюдению Кантакузена, болезнь продолжалась до третьего дня и сопровождалась явлениями двоякого рода. Иногда появлялась сильнейшая горячка, больные теряли способность говорить и впадали в глубокую спячку. Если они просыпались, то пробовали говорить, но вскоре умирали. В других случаях ≪болезнь поражала не голову, а легкие≫. С сильнейшими болями в груди они выхаркивали вещества, окрашенные кровью. Из их рта выходило болезненное зловоние, затем присоединялись сухость языка и глотки, неутолимая жажда, бессонница и мучительные, распространенные по всему телу ощущения.
Преимущественно при этой форме болезни на коже человека выступали красные и черные пятна, различные по плотности и насыщенности циста (карбункулы и петехии). Бубоны появлялись на руках, челюстях и в других частях тела.
Интересно свидетельство Гюи Шольяка об эпидемии в Авиньоне. Он разделил ее на два клинически различных периода. В обоих «febris continuae» служила основным симптомом. Однако в первом, продолжавшемся два месяца, кроме лихорадки (в понимании врачей того времени) основным симптомом становилось кровохарканье. Продолжительность жизни больного не превышала 3-х суток. Во втором периоде к явлениям «febris continuae» присоединялись бубоны, больной погибал в течение 5 суток. Шольяк отмечал значительно большую заразность легочной формы чумы по сравнению с бубонной.
Однако не все ученые того времени придерживались точки зрения Гюи Шольяка на заразность легочной чумы. Ибнулкатиб утверждал, что многие люди, несмотря на контакты с больными с такой формой болезни, оставались здоровыми, и наоборот, получали ее вообще безо всяких контактов, и не будем спешить отвергать его наблюдения.
Клинически вспышки чумы варьировали в различных регионах. Де Мюсси в Крыму видел в основном ее бубонную форму. По его словам, болезнь начиналась сильными колючими болями, за которыми следовал сильный озноб, а потом появлялись очень твердые бубоны под мышками и в пахах. Лишь после этого развивалась чрезвычайно сильная гнилостная горячка со значительной головной болью и глубоким оглушением. На груди появлялись ≪опухоли≫, вероятно, под ними он понимал карбункулы. Ко всему этому присоединялся невыносимый запах от больного. На последний симптом указывали практически все авторы —современники ≪черной смерти≫. О кровавой мокроте де Мюсси тоже упоминает, но одной фразой, как о сопутствующем симптоме.
Особо ужасающее впечатление произвела тогда эпидемия в Багдаде, где смерть людей наступала через несколько часов после начала болезни.
Большая часть сообщений о чуме с поражением легких касались северных стран (Англия и в особенности Норвегия и Россия). В Англии, где эпидемия, главным образом, распространялась зимой, больные умирали от кровохарканья или кровавой рвоты самое большое через 48 часов после начала болезни. В Норвегии, где эпидемия ≪черной смерти≫ показалась в ноябре, гибель людей происходила на фоне кровохарканья. В России главными явлениями болезни были легочные кровотечения и черные пятна на коже (видимо, речь идет о карбункулах).
Боккаччо, описывая чуму 1348 г. во Флоренции, о легочных симптомах не упомянул, хотя от его внимания не ускользнули бубоны, карбункулы (чумные желваки), петехии (многочисленные темные или синеватые пятна по всему телу) и даже проявления гемморрагического синдрома (носовое кровотечение). Такая форма чумы отмечена почти во всех итальянских летописях того периода. Особняком стоит свидетельство одного итальянского летописца, приведенное Муратори, в котором тот описывает ≪черную смерть≫ в форме внезапно появляющейся горячки с кровохарканьем или (!) с огневиками (карбункулами), или свищами (бубонами).
+++
Итак, имеем противоречие. Наука говорит, что это 100% чума. Но свидетельства древних говорят об ином. Конечно современные вчоные любят считать древних идиотами, но как мы знаем из современной практики зачастую именно современные учоные не смотря на толстые книги и дорогое оборудования оказываются идиотами.
Давайте проанализируем из вышеприведенных свидетельств нечто общее. Есть три варианта развития болезни:
Серьезного ухудшения состояния не наблюдается и вдруг как от инфаркта падает замертво (ничего не напоминает?). Что это может быть – мы не знаем, ибо нет никаких характерных симптомов.
Черные пятна по телу, кровавая рвота и т.д. Это типичные симптомы какого-то вида геморрагической лихорадки, например, Эболы.
Собственно, бубоны – типичные признаки бубонной чумы.
Включим трезвую логику. Раз исключить нельзя ни чумы, ни геморрагической лихорадки так может и исключать их не надо, но мы имеем дело с мультиэпидемией, когда одновременно проходят эпидемии нескольких болезней, - и чумы, и Эболы, и может еще какой-то хрени. При чем в одних регионах, благоприятных для чумы и чумных блох более свирепствовала чума (средиземноморский регион), а в других, более сухих или холодных (Западная Европа, Северная Месопотамия) Эбола.
Не может быть? А почему нет? Ведь сейчас вполне спокойно уживаются несколько эпидемий: коронавируса, гриппа и коллективного психоза. И тогда могло.
ІІ.
Вторая проблема исследования этой темы - это проблема искусственного распространения болезней, то есть выражаясь современными терминами – использования бактериологического оружия.
Если почитать древние свидетельства, то идея о том, что Черная смерть есть рукотворная беда была очень популярна. Источники приводят немало доказательств этому. Особенно усугубляло подозрения странное поведение "чумы" - один город вымирал под чистую, а соседний беда обходила стороной.
Конечно современные политкорректные вчоные скажут, что все это мракобесие, но такие вчоные пусть идут нахуй. Давайте не считать идиотами древних. Тем более, что рукотворному характеру чумы даже официальные историки нехотя приводят доказательства. И речь тут идет не просто о старинном методе забрасывания трупов умерших в осажденные города во время войны. Дело намного серьезнее
Опять возьмем инфу у Супотницкого:
По данным Э. Литтре (1873), в 1563 г., французскому королю представилось несколько итальянцев, которые обещали извести всех гугенотов чумой, и действительно, в скором времени в Монпелье, Ниме, Эгморте и в других протестантских городах распространили слух, что итальянцы исполнили свое обещание. В 1581 г., парижане заметили, что чума все более распространяется от злоумышленников, сеющих чуму разною гнилью и заразительными веществами. Горожане получили позволение от короля на месте убивать всех тех, кто будет уличен в подобных преступлениях, чтобы это служило примером другим.
Милан пережил это страшное испытание в 1630 г. Люди были уверены, что на стены и двери общественных зданий и частных домов было нанесено ядовитое вещество. Поговаривали, что этот яд изготовлен из змей и жаб, слюны и гноя больных чумой.
Достоверна трагическая кончина комиссара здравоохранения Пьяцца и цирюльника Мора, обвиненных в том, что они обмазывали стены и двери желтым жирным веществом. В Милане в 1630 г. была установлена монументальная колонна для пущей важности с надписью на латинском языке: «Здесь, на этом месте некогда стояла лавка цирюльника Джанджакомо Мора, вступившего в сговор с комиссаром здравоохранения Гульямо Пьяцца и другими во время страшной чумы и посредством смертоносной мази, которую они повсюду наносили, истребили множество народу».
В Женеве в 1545 г. не менее 43 человек были обвинены в распространении заразы и 39 были казнены. В 1567—1568 гг. казнят еще 13 ≪разносчиков чумы≫, в 1571 г. — еще 36 человек. В том же году городской врач Жан-Антуан Саразен издал трактат о чуме, в котором он не ставил под сомнение, что эпидемия являлась делом рук ≪разносчиков чумы≫. В 1615 г., когда в Женеве из-за чумы началась паника, суд приговорил к смерти 6 разносчиков заразы. В Шамбери в 1572 г. патрули получили приказ стрелять в разносчиков заразы. В Фосиньи в 1571 г. по этому обвинению пять женщин были сожжены, шесть отлучены, а 25 преданы суду.
Э. Литгре привел выдержку из книги ≪История Женевы≫ Боннивара (1496—1570). Вот что писал Боннивар о событиях 1530 года: ≪Необходимо упомянуть, что в Женеве существовала и еще существует больница для зачумленных во время эпидемии; в этом госпитале есть надзиратель, который вместе с тем и хирург, чтобы перевязывать больных; духовное лицо, чтобы исповедывать и утешать больных; и прислужники, получающие хорошее вознаграждение за опасность, которой они подвергаются, в том числе и женщины для ухода за больными и для содержания помещений в чистоты. Этих женщин называют сиделками (sureresses), но не потому чтобы они оказывали помощь из милосердия, напротив того, они получают хорошее содержание, и еще/ пользуются незаконными барышами, которыми делятся с надзирателем и священником.
Однако, по милости божьей, чума стала ослабевать, что пришлось не по сердцу этим лицам, ибо люди, извлекающие пользу из зла, не могут желать добра и всегда предпочтут поддержать первое. Тут они вспомнили об одном юноше из хорошей фамилии, который занимался всякого рода плутнями. Он даже хвастался ими и гордился прозвищем злого, если его в то же время считали умным; но он еще не совершил такого поступка, за который подвергался бы телесному наказанию. Имя его было Михаил Кадцо. Наконец, он до того довел себя своим плутовством, что очутился без пристанища, и никто из родных и знакомых не хотел пускать его к себе в дом; тогда ему пришлось прибегнуть к отчаянной штуке, чтобы выпутаться из затруднения, он притворился заболевшим чумой, чтобы найти себе убежище и пропитание. Его немедленно отправили в больницу, с приказанием иметь за ним хороший уход, что и было исполнено, и его лечили даже больше вином, чем микстурами. Тут он сообразил, что эта жизнь дарового угощения не может продлиться более сорока дней, по истечении которых его спровадят из больницы, и он придумал средство, продлить ее. С этою цепью он стал убеждать надзирателя де Фосижи, поддерживать чуму, которая, вредя другим, была им столь выгодна.
Во-первых, они решили отравлять или иным образом ускорять смерть привозимых в госпиталь пациентов, в случае если бы они выказывали расположение к выздоровлению.
Потом они стали вырезать нарывы с тел покойников, превращали их в порошок, и, смешав его с другими составами, давали принимать больным под видом лекарства. Этого мало; они посыпали таким порошком вышитые носовые платки, красивые подвязки и тому подобные вещи, а Михаил Каддо разносил и разбрасывал их ночью по городу, выбирая преимущественно дома, где предвиделась богатая нажива, и даже натирал порошком замки дверей. Утром, когда слуга или служанка выходили из дома, им бросались в глаза эти красивые платки и подвязки; они радовались своей находке, а вечером запирали на замок натертые двери дома или лавки и нередко прикасались к своим господам. Так попадали они в сети, болезнь их приносила выгоды Каддо, надзирателям, священникам, фельдшерам и сиделкам.
Это оставалось скрытым некоторое время, но дьявол более радеет об увеличении числа грехов, нежели о сокрытии их. Когда Кадцо достаточно поработал ночью, то он не утерпел, чтобы не продолжать свое дело днем, и однажды, в постный день следующего года, кинул сверток с порошком посреди Констанцкой улицы, воображая, что никто его не заметит. Однако нашелся человек, который это увидел, и, не помышляя, что тут может быть опасность, а предполагая скорее шутку, сказал: “Этот кот, Михаил Каддо, что-то бросил сюда, чтобы подтрунить над народом”, —и хотел поднять сверток. Но другой более рассудительный человек сказал: “Не годится в нынешнее время дотра- тваться до неизвестной вещи, подними ее чем-нибудь, но не руками, и посмотрим, что это такое”. Они достали щепки и с их помощью подняли и открыли сверток, из которого немедля распространилась страшная вонь. Все были в изумлении и не могли постичь, в чем дело, ia исключением одной бедной женщины, которая незадолго перед тем выписалась из больницы, и она сказала: “Наверно, господа, это сделано из чумного нарыва”. И все крайне изумились и пошли известить
о том синдиков, которыми в то время были Иоганн Базлард, Иоганн Ами, Ботемер, Перрин Вильмет и Иоганн Лерье; и они созвали совет, обсудить дело и дали приказание немедленно схватить Михаила Кадцо. Сольтье, полицейский агент, поймал его в ту самую минуту, когда он думал укрыться в доме Рива.
Он был схвачен и заключен в тюрьму, где синдики вместе с другими делегатами совета учинили ему допрос и требовали его сознания. И на первых порах, он представлял из себя шута, говоря синдикам: “Вы напрасно, господа, так утруждаете мою голову и мешаете мне как следует приготовиться к исповеди (здесь игра слов Confesser un crime: сознаться в преступлении и исповедоваться); подождите до Пасхи, и я все расскажу вам”. Синдики отвечали ему: “Вы должны, прежде всего, сознаться нам”. Видя, что он виляет, поднесли к нему веревку. Тогда он стал объяснять, что в брошенном свертке была материя из раны, бывшей у него на ноге. Когда же у него спросили, с какою целью он это сделал, то он ответил: “Над моею раною насмехались, и я хотел наказать насмешников”. Синдики, не удовлетворясь ответом, подвергли его пытке, и тогда он обличил надзирателя, сиделок и фельдшеров и открыл, с помощью какого предохранительного средства они могли прикасаться к чуме, не подвергая себя опасности; об этом средстве уже было опубликовано, так что не стоит упоминать о нем здесь.
Немедленно правительство распорядилось арестовать его сообщников, которым делали допросы, очные ставки и которых подвергали пытке. Они все говорили на один лад, за исключением одного прислужника, по имени Лентиль, которому удалось спастись; ему, впрочем, не придавали особого значения и не давали себе труда отыскивать его. Заключенные в тюрьме дожили до Пасхи, по прошествии которой их казнили.
Итак, мы имеем огромное количество характеристик эпидемии как искусственной и рукотворной и у нас есть ряд свидетельств, что действительно существовали «чумных дел мастера» которые знали как запустить эпидемию и занимались этим. Однако самое интересное то, что эти чумники сами не боялись заразиться, то есть они знали методы защиты от заразы. Современная наука говорит, что надежная защита от заразы это спецкостюм и маска. Но как защищались несколько веков назад? Как видно из вышеописанного не масками и костюмами защищались. Но чем? Может они знали то, чего не знаем мы?
В этом контексте вполне закономерная реакция масс на евреев, не зависимо от того, виновны они в распространении болезней или нет. Странным образом еврейские общины избегали Черной смерти. Нам на сегодня известно, что евреи-каббалисты знали, как минимум три момента касаемо заразы. Это бактерицидные свойства крепкого алкоголя. Это кипячение воды как способ ее обеззараживания и основы карантинных мероприятий.
Это конечно круто, но для такой заразы как чума или Эбола этого явно недостаточно чтобы надежно защитится. Но евреи в массе своей не болели. Современная наука выдвинула ряд гипотез что чума якобы не брала еврейский генотип, но они ничем не подтверждаются. У гоев логика была проста – если евреи не болеют, значит они знают методы защиты, а значит потенциально могут быть и распространителями заразы. И Европой прокатилась волна погромов.
Вот довольно упрощенная карта распространения чумы 14 века.
Первая странность это Милан. В Италии чума свирепствовала ужасно - но Милан она обошла. Как это?
Вторая странность это уголок Брюгге-Гент.
И самая большая странность это отсутствие чумы по периметру Прага-Львов-Данциг-Щецин-Лейпциг-Магдебург.
Если кто не знает - именно в этом регионе и взрасло современное ашкеназийские еврейство. Именно в 14-16 веках этот регион служил настоящим еврейским инкубатором. А Прага была столицей ашкеназов вплоть до начала 19 века.
ІІІ.
Остается еще одна, третья загадка. Это загадка Юстиниановой чумы VI века.
Юстинианова чума началась в 541 году, и окончилась в 552 году, а Черная смерть началась в 1347 и окончилаcь в 1353. В обоих случаях через несколько десятилетий прошли повторные волны эпидемии. Юстинианова чума происходила в эпоху конца Античности и начала Средневековья, когда Европой правили легендарные Меровинги, а Черная смерть XIV века предваряла эпоху Возрождения и новый формат европейской цивилизации, в которой мы живем до сих пор. Кроме того, начало Юстиниановой чумы предваряло резкое похолодание в 535-536 годов, при чем температура восстановилась лишь через 130 лет, а Черную смерть предваряло похолодание 1312-1313 и температура восстановилась тоже через 130 лет.
Я уже писал, что вопрос об странной схожести чумных пандемий VI и XIV века подтолкнул меня к вопросу – а не одна ли это чума? Что привело меня к исследованию хронологическим проблем. За это время я успел немного изучить вопрос получше. И действительно Юстинианова чума дает нам немало тем для размышлений.
Об Юстиниановй чуме есть целый ряд свидетельств византийских, сирийских и западноевропейских. Особо подробны описания в работах Прокопия Кесарийского (летописатель Юстинианового правления) и Григория Турского (летописатель Меровингов).
Первое что нужно сказать – описания Юстиниановой Чумы VI века почти в точности повторяются в описаниях черной смерти XIV-XV веков. И симптомы, и смертность, и массовая депопуляция, и истерия и т.д. Если убрать географические моменты, то их фактически невозможно отличить. То есть выглядит так что речь идет об одной и той же эпидемии, которая якобы дважды опустошала Европу с перерывом в 800 лет.
Следующий момент состоит в том, что Юстинианову чуму историки не знали фактически до конца XVII века. То есть работы и Прокопия, и Григория были точно известны европейским интеллектуалам уже в XV веке, но чуму в упор никто не видел. Так, например, историки XV века нередко цитировали Прокопия в вопросах описания византийских войн, но о чуме ничего не пишут. Упоминать Юстинианову чуму регулярно историки начали только в XVIII веке. А первое глубокое научное исследование проблемы было сделано только в 1969 году!
Не менее странно выглядит и то, что свидетели, современники и древние историки Черной смерти XIV века ничего не знают и никогда нигде не упоминают Юстинианову чуму VI века. Ситуация доходит до абсурда. Так многие знают, что любой живописец XIV-XV веков обязательно рисовал святого Севастьяна. Чем этот особо не примечательный святой снискал свою популярность? Да тем, что он считался защитником от чумы. Но согласно католической истории, культ св. Севастьяна сложился как раз во времена угасания Юстиниановой чумы в VII веке. То есть люди молились Севастьяну не зная как он заслужил свой имидж избавителя от чумы?
Не менее противоречий есть и биологическом анализе Юстиниановой чумы. Так официальная наука якобы на основе анализа древних чумных захоронений, утверждает, что чума Юстиниана и Черная смерть XIV века это одна и та же болезнь. При чем утверждается что до 541 года о чуме в Европе никто не знал. Потом приходит эпидемия, которая достигла пика в 540-х - 550-х годах, потом было несколько более слабых волн в VII веке, а после 750 года и аж до 1346 года о чуме нет упоминаний и о ней намертво забывают.
Но те же учоные признают, что еще греческим и римским врачам известны была бубонная чума, которая периодически возникала в Египте и Сирии. Более того и в Европе оказывается были реликтовые природные очаги чумы и в Италии, и во Франции. Выходит, что чума постоянно соседствовала с европейцами, ее знали и до VI века и после 750 года она исчезнуть не могла. То есть учоные сами себе противоречат.
Но опять же, не мудрствуя лукаво давайте придерживаться здравого смысла. Если что-то выглядит как утка, крякает как утка, ест как утка и срет как утка то это и есть утка.
Если Юстинианова чума выглядит на 100% как чума XIV века, если в XIV-XVI веках о Юстиниановой чуме ничего не знают, но одновременной с этим о Юстиниановой чуме есть довольно много надежных свидетельств, то напрашивается вывод, что Юстинианова чума VI века и Черная смерть XIV века это одна и та же эпидемия, только искусственно разделенная на 8 веков историемахерами.
Итого сделаем выводы. 1) Скорее всего Черная смерть XIV века — это одновременная совокупность эпидемий нескольких болезней, 2) которая была или искусственно запущена с нуля, или же природное возникшие эпидемии умело искусственно подогревались и расширялись. 3) И наконец и Черная смерть и Юстинианова чума это одна и та же эпидемия XIV/VI веков.
Я уже писал, что чума XIV века оказалась очень полезной для слома христианского мировоззрения и возвращения к языческим вавилонским культам и картинам мира, которые и составили основу цивилизации Нового Вавилона XIV - начала XXI веков. И к этому, кроме моря информации времен Ренессанса, мы имеем и небольшое подтверждение с описаний Юстиниановой чумы. Так сирийский автор VI века Иоанн Эфесский пишет, что лично был свидетелем как во время эпидемии некоторые города дружно отрекались от христианства и возвращались в язычество.